Любые попытки понять, чего именно от Церкви хотят ее критики в деле с провокацией в Храме Христа Спасителя, сталкиваются с тем, что они избегают внятно формулировать свои требования. РПЦ ужасна, РПЦ опасна – но что, собственно, требовалось бы от Церкви, чтобы избежать такого осуждения, остается неясным.
Желают ли критики Церкви утвердить возвышенные идеалы чего-то вроде толстовства, принципиального отказа от защиты со стороны государства – не вызывать полицию, не пользоваться защитой суда? Некоторым церковным людям кажется, что это так: мол, давайте будем толстовцами и нас оставят в покое. Это ошибка по двум причинам. Во-первых, христианство это не толстовство. Во-вторых, на нас нападают вовсе не толстовцы – и толстовства они от нас требуют исключительно в одностороннем порядке. "Непротивления злу полицией" (по выражению православного публициста Аркадия Малера) от нас требуют, прежде всего, не возвышенные идеалисты, а сами злые, которым не хотелось бы иметь с полицией дела. Как раз те, кто сами ни в малейшей степени не собираются следовать толстовским принципам.
Но начнем с очевидной разницы между Апостольским Христианством и толстовством. Неправда толстовства в том, что осуждая государство, суд, армию, полицию, сам выдающийся писатель и моралист пользовался защитой, которую ему предоставляли эти институты. Он мог обладать значительным движимым и недвижимым имуществом, спокойно заниматься писательством и проповедью своих идей, жить в мире и безопасности – потому и только потому, что полиция ловила разбойников, суды назначали им наказание, а армия стояла за защите внешних рубежей страны.
Там где исчезает государство, наступает не Царство Божие на земле, а кровавый хаос, из которого произрастает свирепая диктатура. Мы видели это в истории нашей страны, мы видим это – прямо сейчас – в других странах. Поэтому христианство никогда не было толстовством – уже у Апостолов мы находим вполне позитивное отношение к государству и признание за ним права прибегать к насилию для обуздания зла (Рим.13). Сами Апостолы не колеблясь прибегали к защите римского закона (Деян.16:37, Деян.22:25, Деян 23:23, Деян.25:11)
Но в данном случае нам предлагают даже не толстовство – а весьма избирательное толстовство. Для Толстого государства вообще не должно быть; полиция вообще никого не должна задерживать суды вообще никого не должны судить. Для наших нынешних критиков – оно должно быть для всех, кроме Церкви. Все, кроме Русской Православной Церкви, имеют право прибегать к защите государства; случись безобразия и бесчинства где угодно еще – в баптистском молельном доме, в костеле, в синагоге, в музее, в театре – те же самые люди ни минуты не усомнятся в праве людей звать полицию, даже если неизбежным результатом этого явится заключение безобразников под стражу. Более того, те же люди отнюдь не смущаются требовать судебных кар тем, кого они считают виновными. Государство вообще говоря, должно работать, пресекать безобразия и производить должные расследования – во всех случаях, когда не затронута Русская Православная Церковь. На Церковь защита государства не должна распространяться. Конечно, это требование не просто несправедливо, оно абсурдно – но особенностью нынешней кампании против Церкви как раз и является ее принципиальная абсурдность. Неверующие (и открыто враждебные к вере) люди наставляют Церковь в учении Христа, непечатная брань объявляется молитвой, публичные совокупления с последующим выкладыванием роликов в интернет – признаком истинноверующей души, оккультные манипуляции с целью погубить своего врага – признаком подлинного Христианина, крики "убей сексиста, смой его кровь" – образцом истинно евангельской кротости, революционные (и заодно антиклерикальные) протестные акции курирует придворный, обильно питающийся со стола царского.
Любая попытка разобраться, в чем все-таки состоит позиция наших оппонентов, и как именно Московский Патриархат должен был бы поступать, чтобы избегнуть их гнева, каковы принципы, которым они нам предлагают следовать, повисает в воздухе.
В самом деле, чего от нас хотят? Чтобы мы признали, что внутри православного храма допустимы любые безобразия, недопустимые в других местах? Нет? Безобразия все же допустимо пресекать? Как? Есть только два пути пресечения безобразий – частное насилие (например, граждане обливают кураторов и деятелей актуального искусства мочой, переворачивают их машины и производят другие художества в стиле арт-группы "война", после чего те глубоко задумываются о своем поведении) или государственное (граждане вызывают полицию, дальше государство действует по своим законам). Частное насилие имеет свойство моментально выходить из-под контроля и вообще беззаконие и грех; все, что остается – это звать полицию. Неприятно, когда после нашего звонка человека уводят в участок, а потом судья определяет меру пресечения. Неприятно думать о том, что наша возможность спокойно совершать богослужения держится на полицейском принуждении к порядку. Но это так. Воры воздерживаются от взлома Вашей квартиры не потому, что они Вас любят и уважают, а потому, что они боятся полиции. Это огорчительно, но это так. Как бы Вы ни преуспели в добродетели, воры все равно Вас не возлюбят – их все равно будет сдерживать только полиция. У нас есть возможность собираться для молитвы только до тех пор пока каждый хулиган, желающий поразвлечься, знает, что его задержат и накажут. Объявите храмы Русской Православной Церкви зоной свободной от полицейского принуждения – и от желающих всласть побеситься не будет отбоя.
Более того, ваша возможность безопасно ходить не только в храм, но и в магазин – как и вообще возможность безопасно ходить по улицам – обеспечивается полицией, которая задерживает безобразников, и судами, которые выносят им приговоры. Идея, что Церковь совершает нечто дурное, вызывая полицию и предоставляя государству поддерживать порядок, в то время как любое другое сообщество неповинно, делая то же самое, выглядит полностью абсурдной, как только мы пытаемся ее сформулировать. Поэтому ее и не формулируют – предпочитая формат эмоциональных обличений.
Нам не нужно ими смущаться. Церковь следует учению Христа и Апостолов. Она ни в малейшей степени не обязана следовать учению Льва Толстого. Она тем более не обязана следовать ему в одностороннем порядке. Она еще менее обязана любой ценой искать расположения людей, к ней сознательно и непримиримо враждебных. Если воры объявляют Вам, что учение Христа требует от Вас снять замки с дверей и ни в коем случае не вызывать полицию, Вам стоит поставить их вероучительный авторитет под вопрос. Если от Вас требуют признать непечатную брань – молитвой, безбожников – наставниками в Евангелии, а Церковь – ни в коем случае не смеющей вызывать полицию – тоже.
Источник: Радонеж
