Социальный патронат и деятельность органов опеки и попечительства

Говорим "социальный патронат" – подразумеваем "ювенальная юстиция". Почему необходимо следить за обновлениями в лексиконе законодателей и социал-технологов

Эта тема до сих пор одна из самых горячих в СМИ и блогосфере. О "ювеналке" спорят на конференциях, круглых столах, форумах многодетных семей и в православных приходах. Мы, редакция портала РЕЛИГАРЕ, размещая пост на эту тему из блога политика Сергея Миронова и комментарий протоиерея Алексея Уминского, понимали, на что идем. Мы получили вал откликов от многодетных и социально незащищенных родителей. Многие напуганы попытками неоправданного вмешательства государства в дела семьи. Но есть послания, в которых наша позиция подвергается критике. Нам указывали на "кампанейщину" и "коллективную фобию". В пример приводили некую супружескую чету, которая никогда не мылась и не мыла своих детей. Можно ли оставлять детей в такой семье? Ответ очевиден: разумеется, нельзя. Необходимо принимать меры.

Но вот ведь какое недоразумение. Похоже, примеры из жизни, как "за", так и "против", ничего не объясняют. У многодетной матери отняли детей из-за недостатка квадратных метров: это страшно. Контрпример: оставили ребенка в семье, где его никогда не моют. Бывает и так, и так. Спорят на самом деле не о том, лишать или нет родительских прав. Лишать или не лишать – в каждом случае, как правило, очевидно. Споры кипят совсем по другой причине: как, в каком юридическом порядке это делать и надо ли для этого менять законы. Ведь за жестокое обращение с детьми лишают прав и сейчас, делали это и в приснопамятном СССР. На стороне ребенка и Семейный кодекс, и УК.

Тогда вопрос: зачем для торжества правосудия вводить новый свод законов с весьма сомнительными критериями? Ведь законопроекты по ювенальным технологиям включают в себя не только такой критерий как "жестокое обращение", но и, например, "неблагополучная семья". А это понятие уже требует тщательной расшифровки, которой будущий закон не предполагает. Границы определений и ключевых понятий буквально во всех проектах возможного ювенального законодательства предельно размыты.

Еще вопрос. Любое преступление требует сбора доказательств и следственных действий. Доказали, что родители – хронические алкоголики, не способные обеспечивать благополучия чада? Хорошо, ставим вопрос о лишении. Все просто.

Но зачем в проектах нового закона так непомерно раздувать полномочия органов опеки, школьных психологов и социальных педагогов, давая им возможность признать неблагополучной каждую вторую семью. В каких случаях это возможно? Если семья, к примеру, "не идет на сотрудничество". Ну, скажем, отказывается заверить подписью право школьного психолога тестировать ребенка без присутствия родителей. Или – ну, скажем, регулярно сдавать деньги на какие-нибудь школьные нужды.

К чему такой административный восторг? Ведь новый закон попросту противоречит старому. Похоже, создателям нового правопорядка мало корректировки законодательства. Они стремятся создать юридическое двоевластие. А ведь когда возникают противоречия внутри законодательства – это всегда не здорово, любой юрист подтвердит.

Так все-таки зачем?

На этом месте публика, как правило, заходит в тупик. Споры кипят, гвельфы и гибеллины от ювеналки обвиняют друг друга в верхоглядстве и кликушестве, а между тем...

"А" говорим, "Б" в уме

Когда патентованный тиран Иосиф Сталин заявил, что "языкознание – важнейшая из наук", он и не подозревал, как его изречение отзовется в XXI веке.

23 марта на рассмотрение Государственной Думы был внесен законопроект № 42197-6 – "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам осуществления социального патроната и деятельности органов опеки и попечительства". Для тех, кто в теме, очевидно: под новой вывеской "социальный патронат" нам стараются вторично продать все тот же, залежавшийся товар – ювенальные технологии. То есть юридические инструменты, позволяющие ряду социальных госструктур (а отнюдь не полиции) ограничивать права родителей на весьма зыбких основаниях.

Вчитаемся в текст нового проекта.

Вмешательству со стороны органов опеки подлежат (внимание!) "семьи, находящиеся в социально опасном положении", где родители "несовершеннолетних не исполняют своих обязанностей по их воспитанию, обучению и (или) содержанию и (или) отрицательно влияют на их поведение либо жестоко обращаются с ними... создают своими действиями (бездействием) условия, препятствующие нормальному воспитанию и развитию". Обтекаемость формулировок сразу бросается в глаза. Жестокое обращение – это понятно. Или случаи с недоеданием ребенка. Или когда родители – алкоголики. Но позвольте: неисполнение обязанностей по воспитанию? Такую претензию можно выдвинуть любой семье, чьи взгляды и ценностные установки не устраивают господ законодателей. А что такое "нормальное воспитание и развитие"? Где-то в законодательстве прописано понятие "социальной нормы"? Нормы, если мне не изменяет память, существуют двух видов: медицинские и гражданско-уголовные. Есть еще моральные – но это предмет негласного общественного консенсуса. В каких случаях будет налагаться патронат за "ненормальное воспитание", остается лишь гадать. Также непонятно, почему надзорные, следственные и прочие функции выполняет не полиция, а органы опеки. Как они будут при необходимости добывать ордер на обыск? Ведь в законе прописано право на "обследование условий жизни, воспитания и развития несовершеннолетнего", на наличие "ресурсов и способности для осуществления позитивных изменений в функционировании семьи". Что касается "ресурсов", это вообще верх цинизма. Но разве врач, дворник или учитель виноваты в том, что их труд в России недооценен? Ведь зарплату бюджетникам устанавливает государство. И оно же, выходит, может при желании карать малоимущих и их детей.

Следовательно, дети из малообеспеченных и многодетных семей с самого начала являются кандидатами на "патронирование". Похоже, речь идет не только о лишении прав, а о методах социального контроля (англоязычный вариант термина – social control).

Лоббисты этого закона люди крайне целеустремленные. И они почему-то очень спешат. Настолько, что даже пожертвовали маскировкой и очистили суть нового закона от второстепенных статей и пунктов.

Поясним, о чем речь. Наши оппоненты неоднократно указывали нам на то, что ювенальные законопроекты пишутся во многом для совершенствования следственных и судебных процедур, применяемых к несовершеннолетним преступникам, и лишь во вторую очередь – под органы опеки и "лишение прав".

Что мы видим в проекте ювенального закона, который прошел ребрендинг и стал "законом о патронате"? Как раз его репрессивная часть осталась в целости и сохранности, да еще и обросла новыми опциями. А вот процедурные вопросы судопроизводства (очевидный юридический "гарнир") исчезли яко не бывши. Наверное, это для простоты: протолкнем основное, пожертвуем камуфляжем. Что сказать по поводу лингвистических экспериментов авторов этого закона? Их действия, производимые по методу смены вывесок, говорят сами за себя. Они вполне саморазоблачительны. Понятно, что авторы "соцпатроната" не рассчитывают получить общественное одобрение своих трудов. Поэтому и отбрасывают элементарные демократические нормы. Они не ставят цели переубедить общество и предпочитают действовать в режиме блицкрига, надеясь на внезапность. На то, что обыватель, ориентированный на ими же введенную "ювенальную" терминологию не успеет сориентироваться и опознать новую угрозу.

Табу – это искусство

Сегодня мы понимаем, что одна из уловок авторов "социально-патронажных" (сиречь ювенальных) проектов – это игра словами, манипуляция терминами. Но есть и другие виды работы с аудиторией. Например, способы снижения ее критичности.

Нередко приходится слышать, что "ювеналка" превратилась в козла отпущения, в род конспирологии. Вообще-то ссылки на конспирологию – самый простой способ вывести из поля обсуждения нежелательную тему. Чисто логическое противоядие: напомнить себе, что боязнь носителей "теории заговора" сама по себе есть проявление теории заговора. Но логика, как всегда, никого не успокаивает. Желание выглядеть культурным и интеллектуально безупречным в глазах оппонента обычно перевешивает, и человек "покупается". Так возникает социальное табу.

Между тем, возражение с позиций "просвещенного" ума – очень частый гость на страницах апологетической литературы по "детскому правосудию". А ведь это классика табуирования. Как правило, лоббисты всех мастей, особенно занятые всевозможной "социалкой", владеют этим искусством в совершенстве, как профессиональная гадалка – умением разводить клиентов.

Вообще-то в основе любых социальных табу в наше время лежит самый что ни на есть примитивный средневековый метод "смолы и перьев". Английский социолог Стюарт Холл назвал это явление дискурсивной борьбой. Особенность такой борьбы состоит в том, что оппоненты используют вместо фактов и логических аргументов эмоциональные речевые конструкции и негативную символику. Такого рода эмоциональной дискредитации в принципе можно подвергнуть любую позицию – как "ювеналов", так и "антиювеналов". Технология универсальна. Разбирать ее на шестеренки не станем, но отдельные штампы из арсенала ювенальных лоббистов покажем.

1. Маргинализация. Есть мнение, что проекты ювенальной юстиции – дело профессионалов, а малограмотная толпа не способна их понять.

Неправда. Системную критику ювенальной юстиции ведут юристы из Минюста, МВД и ряда других ведомств. Именно эта критика, а не всхлипы "толпы", позволила заблокировать закон на первом этапе. Борьба с ювеналкой – давным-давно не маргинальная тема.

2. Культурные фобии. Страх перед ювенальными технологиями – это влияние "совковых" комплексов и реликт почвенно-патриотического сознания. Словом, что-то сермяжное, посконное, домотканое и потому непрестижное...

Опять мимо цели. Убежденные западники будут разочарованы, но борьба с ювенальными технологиями – мировая тенденция. Провал ювенального проекта во Франции констатировала правительственная комиссия, ее члены заявили, что в половине случаев детей изымают из семьи необоснованно.

Кстати! На Западе – в отличие как раз от России – крах ювенальной идеи уже настолько очевиден, что он давно перешел в область теле – и прочего фольклора. Например, в знаменитом сериале "South Park" есть эпизоды, посвященные ювеналке. В одном из них дети, чтобы "очистить город", звонят в полицию и жалуются на родителей. Полиция увозит всех взрослых. В других случаях дитятко бежит от родителей-алкоголиков к приемным родителям – агностикам и понимает, что сильно просчитался.

3. Авторитет закона. Порой утверждают, что Закон о ювенальной юстиции не противоречит национальному праву.

Еще как противоречит. Ювенальные проекты требуют подстроить под них все остальное законодательство. Например, авторы одного их них, А.С. Автономова и Н.Л. Хананашвили, настаивают на "приведении законодательства в соответствие с настоящим Федеральным законом... в течение шести месяцев со дня его официального опубликования" (Проект Федерального закона "Об основах системы ювенальной юстиции". Законопроект предложен общественными организациями. Разработчики: А.С.Автономов, д.ю.н., Н.Л.Хананашвили)

"Будьте так добры, перепишите Конституцию, господин президент!" (с)

4. Страх простоты. "Не валите все в одну кучу. Преступления органов опеки одно, а ювенальная юстиция – другое. Она – для судов над малолетними преступниками..."

Сама история с проектом "социального патроната" говорит об обратном. Но и в чисто ювенальных проектах все прекрасно просматривается. Там черным по белому написано, что суд по делам о несовершеннолетних – это "суд комплексной юрисдикции", который рассматривает и "вопросы о злоупотреблениях родителями их родительскими правами или пренебрежении родителями их родительскими обязанностями в отношении несовершеннолетних" (Проект закона "О ювенальной юстиции в Российской Федерации". Авторы разработки: Э. Б. Мельникова, д.ю.н., профессор, Москва, Г. Н. Ветрова, к.ю.н.)

Технология неблагополучия

Чуть более года назад иерей Александр Орехов прислал в Русскую правовую службу видеозапись. На ней запечатлен визит в его квартиру сотрудников органов опеки и попечительства. Зритель видит, что подопечные отца Александра Сережа Паскарь и Женя Мустаев наотрез отказываются уходить из дома. Но их не слушают и уводят насильно. А как же права ребенка? Телеканал "Россия 24" подхватил эту историю, о ней узнала вся страна. Между тем, многодетная семья у о. Александра жила в весьма неплохих условиях. В чем же дело? При ближайшем рассмотрении выяснилось, что священник не угодил местным властям... проповедью против абортов.

Произошедшее известно журналистам как "дело Хорольского священника".

В СМИ нередко можно прочитать, что ЖКХ в современной России – это громадный теневой бизнес. И пенсионная система – это громадный теневой бизнес. И еще, и еще... Соцпатронаж и ювеналка вряд ли отделены от нашего "сверкоррумпированного" (так говорят!) общества непроходимой стеной. Скорее наоборот. Ведь произвол органов опеки, граничащий с киднеппингом, обыски в холодильниках, шантаж родителей со стороны школьных психологов, искалеченная психика обитателей интернатов и откровенная торговля живым товаром в интересах будущих "опекунов" – все это слишком хорошо известно. Хотя о том, чтобы деятельность уважаемых опекунских органов не получила лишней огласки, позаботились заранее: "Следователь, прокурор, судья, суд могут запретить освещение в средствах массовой информации любых обстоятельств, относящихся к делу" (из уже цитированного проекта). Любых! Эта ситуация вам ничего не напоминает?

Вполне очевидно, что Закон о ювенальной юстиции или социальном патронате способен легитимировать практику тотального контроля за семьей и за совестью граждан. И если в рамках действующего законодательства подобные эпизоды вызывают у вас законное возмущение и каскад вопросов, то в контексте "ювенальных" статей вопросы станут неуместными. Dura lex sed lex. Именно с этой целью и проводится замена одного закона на другой. Более "совершенный".

Всякий закон обладает легитимирующей функцией. Это трюизм. Но мы с вами пока еще мыслим в привычных нам рамках Гражданского и Уголовного кодексов. Поэтому визиты работников соцслужб на "просмотр" квартир без положенного ордера на обыск нас еще иногда удивляют. Как и попытки сделать "неблагополучной" семью, родители которой отказываются сотрудничать со школьным психологом. То есть подписать согласие на опросы, анкетирование и беседы с чадом без их присутствия. Есть согласие – родители на "крючке". Нет согласия – возможен сбор компромата, "административки" в Комиссию по делам несовершеннолетних. При желании можно заводить дело.

Так вот это все нас пока еще удивляет. С принятием ювенальных законов удивление станет бессмысленным. В текстах известных на сегодня ювенально-патронажных проектов отдельными пунктами закреплены широчайшие полномочия органов опеки. А для "работы с ребенком" и сбора данных, в том числе с помощью "паспорта здоровья" (данные там не только медицинские: понятие "здоровье" экстраполировано в область социальных практик) ваша подпись, вероятно, уже не потребуется. Ведь ювенальные статьи выведены за общие законодательные рамки.

В чем социальная суть ювенальных технологий? Они предполагают системное ограничение родительских прав и понижение социального статуса семьи как института. Зачем? Как утверждают их авторы – для блага самого ребенка. Все ради его прав.

Но, как говорили древние, бес – в деталях. И в данном случае он почти на виду. Фокус с "правами ребенка" на самом деле прост. Да, действительно, ребенок имеет по закону неотъемлемые права. Но по тому же закону до достижения совершеннолетия он не имеет полномочий ими распоряжаться – это делают за него родители. Вопрос: получит ли ребенок такие полномочия по новому, ювенальному закону?

НЕТ!

Так что же произойдет?

Если раньше интересы ребенка представляли родители, то теперь это сладкое бремя сторонники ЮЮ рассчитывают переложить на специальные организации – органы опеки, институт омбудсменов, институт школьных психологов и проч.

При этом ПРАВ у ребенка не станет ни больше, ни меньше. Произойдет лишь смена распорядителя. И распоряжаться его правами начнут вместо родителей чужие люди. У которых таких подопечных – тысячи.

Видимо, уже понятно, где собака зарыта. Если в семье все определяют родственные чувства (их может и недоставать, не спорю, всяко бывает), то в ситуации "патроната" действуют совсем иные факторы. Отчасти корпоративные, отчасти коммерческие. "За просто так" ребенком могут заниматься лишь родители и энтузиасты. Но первых авторы проектов стремятся ограничить в правах, а вторые – очевидное исключение из правил.

Тогда кто же протянет чаду заботливую длань?

Новая чиновничья корпорация. Надзорно-исполнительный орган, прицельно созданный под ювенальный (патронатный) проект. Каждая такая структура – это освоение средств. Здесь и хлебные местечки, и продажи учебников. Конфликт доведенных до отчаянья родителей с опекунскими организациями на руку адвокатам. А модная ювенальная "специализация" в педагогических вузах! Об экономии интернатов на детских пайках можно не говорить. Как и о продаже чада опекунам. Стоит задуматься и о судьбе квартир, выделяемых детдомовцам после их совершеннолетия. Словом, система заинтересована в увеличении контингента. Уже сегодня существует спускаемая сверху разнарядка по "лишенцам", а летучие отряды и группы волонтеров выискивают "неблагополучные семьи".

Революцией мобилизованный и призванный

Борьба против традиционной семьи в пользу атомизации социальных связей не нова. После 1917-го года она буквально завладела умами "красной профессуры". Надежда Крупская, например, была уверена, что в идеале младенца надо сразу отнимать от материнской груди. А не то "удушающая любовь" опутает его своими сетями. Знали бы мадам Крупская, Лев Троцкий и иже с ними, когда и в ком найдут они своих последователей.

Но закон о ювенальной юстиции направлен не только против семьи.

Другая его мишень – это социальные аутсайдеры. Как говорил все тот же помянутый выше генсек, "есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблемы". Сегодняшний антисоциальный курс очевиден: страна превращена в сырьевого донора и находится на периферии мировой экономики. Это удобная ситуация для правящей элиты: не нужно вкладываться в образование и науку, думать о демографии. Чем проще, тем рентабельней.

Но часть населения России слишком хорошо образована, а из коллективной подкорки никак не исторгнутся остатки былых идентичностей: православной, русской и советской. Для правящего класса это неудобно. Чем выдумывать для "населения" стратегические проекты, проще упростить структуру общества до предела. Разрушить его базовую ячейку – семью, а затем распылить и законсервировать асоциальных одиночек. Это не заговор. Это технология управления.

Важный вывод из всей истории: не бывает объективно "правильных" и "неправильных" законов. Они правильны или неправильны для кого-то. И второе: авторитаризма в современном мире никто не отменял, более того, он закономерен для стран с колониальной сырьевой экономикой. Но сегодня авторитаризм поменял лицо. Принуждение и контроль достигаются посредством полит – и соцтехнологий. Без штандартов, бюстов и монументов. Знаменитый философ Мишель Фуко называл такой тип управления и контроля "биополитикой". Вместо вдалбливания надоевшего истмата мы проходим новую индоктринацию, на этот раз с позиций "социальной психологии". Ведь Левиафан – великий мастер менять личины.

Нельзя сказать, что ювенальные проекты не получают никакого ответа на официальном уровне. Как раз сейчас готовится концепция "Возрождение семьи в России на основе традиционных духовно-нравственных ценностей". "У нас уже фактически готов законопроект, затрагивающий проблемы семьи. Сейчас мы обсуждаем его с депутатами Госдумы", – заявила недавно одна из разработчиков документа, директор Общественного центра правовых экспертиз и законопроектной деятельности, советник РФ I класса Ольга Леткова на пресс-конференции в "Интерфаксе". По словам Летковой, в Госдуме сейчас находятся несколько законопроектов, которые содержат идеи ювенальной юстиции. Против них направлен законопроект. Против ювеналки не раз высказывались представители традиционных религий и светские лица.

А что делать людям непубличным? Объединяться, делиться информацией, совершенствовать технологии социальной защиты. Уже сейчас было бы неплохо создать пошаговую памятку-инструкцию для тех, кто попал в беду: незаслуженно стал объектом произвола опекунских органов.

Что делать в этом случае, как себя вести, к кому обращаться и как получить квалифицированную юридическую помощь? Мы, сотрудники Православного правозащитного Центра "Территория Церкви" будем благодарны всем, кто откликнется на нашу просьбу и пришлет свои соображения, разработки или просто факты и реальные истории, связанные с проблемой ювенальной юстиции и социального патроната. Наш адрес: info@religare.ru