"Намедни": Павел Лобков. Лавр сделал своё дело. (Итоги встречи иерархов РПЦ и РПЦЗ)

Неделя прошла под знаком события, какие не то что раз в год - раз в столетие случаются. Приезд в Россию главы Русской православной церкви за границей митрополита Лавра означает, что нет серьезных препятствий для преодоления послереволюционного раскола. Президенту Путину, со встречи которого с митрополитом Лавром в Нью-Йорке полгода назад началось сближение, уже поют славу как собирателю церквей. Грядущее воссоединение называют «духовным аналогом объединения Германии». Звучит внушительно, но надо сказать, там ФРГ просто поглотила ГДР. В московских встречах видят признаки того же. Делегацию митрополита Лавра, который приводит свою церковь на покинутую родину, сопровождал Павел Лобков.

Предстоятелю антикоммунистической церкви митрополиту Лавру подали советскую номенклатурную «Волгу». Духовные активы, выведенные за границу после 1917 года, возвращаются в Россию. Десятилетия они были в разных лагерях: одни клеймили большевиков, другие мирно сосуществовали с коммунистами. Церковная дипломатия рисует идиллическую картину.

Алексий Второй, Патриарх Московский и всея Руси: «Церковь сегодня свободна. Государство не вмешивается во внутреннюю жизнь церкви. У нас установились совершенно новые отношения, которых не было в истории России».

Это экспортная версия. Российской публике чуть больше месяца назад предлагалось совсем иное.

Алексий Второй, Патриарх Московский и всея Руси (11 апреля 2004 года): «Я имею возможность поздравить Владимира Владимировича с избранием на новый четырехлетний срок. Народ верит Вам».

Покаяния за сотрудничество с безбожной властью – вот чего требовали от Московской патриархии потомки православных белогвардейцев. Вместо покаяния получили пункт в социальной доктрине церкви: «Церковь имеет право не соглашаться с государством». Компромисс найден.

Марк, архиепископ Германский и Великобританский: «Одно из основных требований или желаний с нашей стороны - чтобы было прославление новомучеников, как народ их почитал уже давно. Так, чтобы это было официально признано. Это было сделано, поэтому мы сделали первые шаги, чтобы дальше выяснять наши отношения».

Немногочисленные прихожане выходят из маленькой церкви на Головинском кладбище. Михаил Ардов – православный диссидент. Ото всех дедушек ушел: и из Московской патриархии, потому что она сотрудничала с коммунистами, а теперь из зарубежной церкви.

Михаил Ардов, протоиерей Российской православной автономной церкви: «Мы поняли, и это стало ясно, что зарубежная церковь изменяет свой курс и хочет соединяться с патриархией. Мы видим окончательную победу КГБ или ФСБ над зарубежной церковью - этим врагом, с которым они боролись десятилетиями».

Полигон в Бутово, где покоятся останки репрессированных священников - и тех, кто отказался от прославления советской власти, и тех, кто согласился, но все равно был расстрелян. Совместная служба – это своего рода символическое примирение. Все пострадали. Но служит только Патриарх Алексий, Лавр с делегацией мнутся в сторонке, как младшие партнеры.

Сергей Бычков, церковный обозреватель: «Все с напряжением ждали, что наконец произойдет совместное богослужение, и это будет первый шаг к примирению. И то, что этого не произошло, многих оттолкнуло от этого сближения».

В том, что в России церковь отделена от власти, недоверчивых зарубежников убеждала сама власть. Президент Путин меньше года назад в Нью-Йорке приглашает митрополита Лавра к диалогу – ну пусть царь, но не красный же! И, вроде, не безбожник.

Митрополит Лавр, глава Русской православной церкви за границей: «Пусть эта икона будет вашей хранительницей во всей жизни вашей».

Рядом с президентом на той встрече был отец Тихон Шевкунов. Его считают духовником главы государства. Он был мотором переговорного процесса. Если все получится, Путин станет создателем церковной единой России.

Отец Тихон Шевкунов: «Когда глава государства, богоборческого когда-то государства, привозит письмо от Патриарха первоиерарху зарубежной церкви, вручает письмо, сам лично приглашает первоиерарха быть гостем в России и передает такое же приглашение от Патриарха, - конечно, это сыграло очень важную роль».

Иметь во врагах мощную зарубежную церковь, постоянно пополняемую новыми эмигрантами, невыгодно. Духовно окормлять их, протягивая дружескую руку Москвы, - значит преследовать и национальные интересы. Идя навстречу, суровая зарубежная церковь отпускает грехи патриархии.

Андрей Соммер, священник Синодального Собора (Нью-Йорк): «Уже много лет мы молимся, чтобы Россия освободилась от безбожной власти, и это осуществилось».

Отец Тихон смиренно служит в монастыре под Екатеринбургом, куда после казни привезли останки императорской семьи. Высокие гости должны видеть, что последнего царя поминают как надо.

В 1992 году, когда Николая Второго еще не причислили к святым, здесь была поставлена вот эта маленькая часовня и крест с надписью: «Склонись, Россия, на колени, к подножью царского креста». Тогда почитание новомучеников было исключительно частным делом. В 2000 году, после канонизации, стали строить эту церковь по образцу московского храма Христа Спасителя. Рядом – патриаршее подворье. Сразу видно - теперь это дело державное.

Сразу за храмом - советская скульптура «Уральский комсомол». У храма – царственные мученики почти в тех же позах. Духовность возрождали по типовому проекту.

Митрополиту Лавру дарят икону с изображением императорской семьи, рядом – губернатор Эдуард Россель. Без него храм бы не построили. Ну как тут отделишь богово от кесарева?

Эдуард Россель, губернатор Свердловской области: «За полтора года мы сделали - и спроектировали, и построили. И я каждое утро на стройку приезжал, проверял, и вечером тоже».

Епископу Евтихию не позавидуешь. Взбунтовавшись против Московской патриархии, он перешел под юрисдикцию зарубежной церкви. Только закончили церковь в глухом Ишиме, как новое нью-йоркское начальство объединяется с прежним владельцем.

Евтихий, епископ Русской православной церкви за границей: «Для приходов русской зарубежной церкви это будет очень тяжелое время».

Зарубежная церковь – это огромное имущество, нажитое столетиями. Святая Земля в Иерусалиме для церкви - Малая земля, тут шли самые жестокие религиозные войны. Сначала зарубежники не пускают Патриарха на могилу подвижника Антонина Капустина.

Алексий Второй, Патриарх Московский и всея Руси (июнь 1997 года): «Русская зарубежная церковь полагает препоны к этому. Нас удивляет это, потому что сейчас уже нет оснований для разделения».

Потом этот монастырь в Хевроне переходит под контроль Ясира Арафата, и палестинцы передают его Московской патриархии.

Инокиня Амвросия: «Игуменья Илиония незадолго до того перенесла операцию на голову, и у нее были швы. И мы знаем, что ее волочили за ноги по ступеням. Решать церковные вопросы с помощью мусульманских автоматчиков, пользуясь какой-то давней российско-палестинской дружбой - это, конечно, никуда не годится».

Ну как после такого объединяться? Хотя решение, похоже, принято. Всегда осторожный митрополит Кирилл, церковный министр иностранных дел, один раз обмолвился.

Кирилл, глава отдела внешних церковных сношений Московского патриархата: «Вы спросили о статусе. Вот это положение Русской зарубежной церкви в системе Московского патриархата».

Он знает, кому будет принадлежать контрольный пакет совместного предприятия «Служу России». В бизнесе это называется «слияние путем поглощения».

«Намедни», 23 мая 2004 г.