От скорби происходит терпение

Об этом не принято рассказывать. Только случайно узнаешь, когда человек нечаянно проговаривается: не могу больше, тяжко. Оказывается, вот у этой леди Совершенство дома старая мать в глубокой деменции: таблетки пить отказывается, буянит, бредит, что все ее хотят отравить и обобрать. А в этой идеальной семье красавец и умница муж, одержимый идеей спасения себя и ближних от вездесущей заразы, добивается от жены стерильной чистоты, тотальной дезинфекции – и чтобы тапочки стояли строго параллельно. А в другой – любимый сын, талантливый и странноватый, в 16 лет понял, что за ним наблюдают через стену...

В моем детстве чужого безумия сторонились так старательно, будто оно заразно. Уже взрослые, мы не слишком далеко ушли от иррационального детского ужаса. Чужого безумия сторонимся, а если, не дай Бог, безумие коснется наших близких – не верим до последнего: может, просто тяжелый характер, просто стресс, просто возраст... А когда поверим – молчим. Друг другу можно жаловаться на плохих воспитателей в садике, на собственное обжорство, на соседей... Но только самому близкому другу, и то самым тихим шепотом, можно сказать: как же я устала...

Душевную болезнь – и свою, и чужую – редко кто рассматривает как посещение Божие; скорее – наоборот: в лучшем случае как призыв к теодицее, оправданию Бога, позволяющего страдание. Это – испытание на прочность каждый день; ежедневное сидение, как на вулкане – рванет, не рванет; ежедневное ощущение утраты – ушел, потерялся, умер тот человек, которого знали и любили; явился другой – жадный, мелочный, подозрительный, с психикой плоской, как бумажный лист. Жизнь рядом – ежедневная война, одинокий, заведомо проигранный бой. Приходится злиться на больного – за то, что превращает жизнь в немыслимое; на себя – за то, что голова подкидывает варианты выхода, о которых бы ей, по-хорошему, и думать-то вовсе не надо... Жизнь рядом – ежедневная жалость, которая ищет выхода и не находит: то слезы, то раздражение, то себя жалко, то его...

Врачи говорят просто: жизнь рядом с психически больным – это хроническая психотравма. Чтобы заботиться о том, кто рядом, надо если не залечить ее, то хотя бы найти способ умерить боль: иначе и себя погубишь, и своего ближнего, которому нужна помощь.

Как жить, когда кажется, что Бог отвернулся? Что помогает удержаться в рамках здравого ума, не свалиться в отчаяние? Как найти смысл в этой новой реальности?

Я спросила друзей и знакомых, у кого есть опыт жизни рядом с душевнобольным, опыт, который они никогда не афишировали, – как вы с этим живете?

Отвечают.

О себе и своих любимых людях, с которыми так мучительно трудно.

– Я молюсь, прошу сил и терпения. Бабушка сейчас не спит сутками, пытается выбраться в окно, не узнает нас, умоляет пожалеть... сегодня впала в агрессивное состояние, удерживали вдвоем с сиделкой. Жалость безумная, отчаяние, отупение – все сразу. Если получится ее успокоить – я смирюсь, приму и пустой взгляд, и неузнавание. Перестаешь исходить из понятия "нормы" – норма теперь другое: когда тихо, когда она спокойна, когда ничего не болит, – уже хорошо.

– Надо все время помнить, что человек болен. Психически больные люди часто очень убедительны. Нельзя вестись, нельзя верить. Надо помнить, что он болен.

– Болезнь часто маскируется под самого человека и заставляет думать, что это он груб, он ведет себя со мной плохо, и с ним пытаешься бороться, а надо не бороться, а просто пожалеть.

– Когда доходишь до отчаяния, приходишь в храм и говоришь: "Господи, на что мне она, жизнь моя?!!! Вот, она вся перед тобой. Вот, я надеялась на красоту жизни, что поживу "для себя", как сейчас говорят, что буду гордиться ребенком, как другие. А теперь мне ничего не нужно. На что она мне, жизнь моя?!" В сердце просто гвоздь вбит. Было и такое. Оглядываясь назад, самой себе посоветовала бы не взваливать на себя ношу, которую не можешь нести. А именно – не циклиться на том, что всё непременно должно быть хорошо. Не должно.

– Я научилась говорить: "Пусть будет все не так, как я хочу". Молчать. Просто молчать, как затворник. Общаться действиями и жестами. Научилась самодисциплине. Научилась взвешивать каждое свое слово. Научилась утешать других. В общем, не зря через мясорубку меня пропустили.

– Противостоять болезни невозможно. Это я поняла. Простая наука – побеждай зло любовью. Только это работает. Но как трудно любить ближнего, который по болезни изображает твоего врага. Мне помогает только одно – твердо верю, что все, что Бог ни посылает – благо для нас. Значит, так надо для нашей же пользы. Самое ужасное, что есть соблазн жгучего желания счастья и самой простой спокойной жизни. Я не до конца верю и принимаю то, что муж болен, не может себя контролировать, мне все время кажется, что можно держать себя в руках, ведь его болезнь – состояние пограничное, он сам его не признает. Вот ведь он может быть ласковым, добрым, юморным, заботливым, так почему же он так меняется ... Я ничему так не научилась. Я не хозяйка своей жизни и судьбы – вот, наверное, этому и хочет научить меня Господь, поэтому только взываю к нему: Да будет на все воля Твоя!

– Однажды муж мой сказал, что ему запали в сердце слова апостола "вы не до крови еще сражались". Какие-то пророческие слова для нас оказались – я потом их часто вспоминала. Потом мы и насражались... Вы еще не до крови сражались, подвизаясь против греха, и забыли утешение, которое предлагается вам, как сынам: сын мой! не пренебрегай наказания Господня, и не унывай, когда Он обличает тебя (Евр 12:4 – 5).

А потом, когда я насражалась в очередном испытании – вот эти слова прозвучали именно как для меня: От скорби происходит терпение, а от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает...

Все равно этот путь каждому, кому он предстоит, придется проходить в одиночку. Это тот самый случай, когда земные, мирские доводы не работают, утешения не утешают, смыслы не складываются. Это та самая экзистенциальная ситуация, где ты стоишь на краю бытия и задаешься вопросами, на которые не находятся ответы – или не находятся в привычной картине мира. Когда ты делаешь только первые шаги по этому пути, стоит помнить, что картина мира может меняться; что смыслы находятся там, где их не ищешь, и что там, куда с тобой не пройдут другие люди, пройдет Господь – и пребудет с тобой до конца испытания.

Комментарий

Церковь – не поликлиника

Не существует психически больных вообще. Юноша, впервые заболевший шизофренией, старуха, доживающая свой век, утратив память и разум, эгоистичная гистрионическая (истероидная) психопатка, импульсивный эпилептик, тихий, улыбчивый больной с болезнью Дауна, одержимый навязчивостями и страхами невротик, погруженный в тяжелую меланхолию больной биполярным расстройством, мучимый страстями педофил – неужели мы найдем универсальный рецепт – как быть?

Есть лишь одна универсальная вещь – это то, что симптомы болезни представляют непреодолимую силу, они могут подчинить себе не только больного, но и его окружение. На самом деле родственники больных колеблются между двумя крайностями – подчинением себя болезненным проявлениям близкого человека или отвержением родственника вместе с его болезнью.

И проблема в том, чтобы найти третий путь. Не бояться лечить больного, не бояться принимать лекарства, даже если "не благословили", помещать пациента в стационар, если это необходимо, а то и в дом инвалидов. Но при этом не оставлять его любовью, заботой, поминать его в молитвах. Живя рядом с пациентом – не гневаться, не обижаться, если старая мать обвинит Вас в том, что Вы украли или специально спрятали деньги и документы... Если молодой бредовый пациент обвиняет Вас в том, что Вы травите его ядовитыми газами, и отказывается есть приготовленные Вами блюда.

Не бояться – контактировать с врачом, получить элементарные знания о болезни близкого человека. Если врач занят – поговорите с медсестрой, получите информацию из сети. Говорят, что родственник психически больного должен быть профессором психиатрии. По крайней мере, по заболеванию, которым страдает близкий... Да, можно привести больного в церковь, если он верит в Бога. Но приводить человека в Церковь, как в поликлинику – бессмысленно.

Мне бы хотелось, чтобы священники и врачи лучше понимали друг друга. Когда-нибудь это произойдет...