Исламский полдень

Недавно разразился очередной межконфессиональный скандал. Некий адвокат Хасавов публично призвал к появлению в нашей стране шариатских судов. И пригрозил, что в противном случае улицы российских городов будут залиты кровью. И хотя правоохранительные органы вдруг прозрели и нашли в призывах признаки экстремизма, но реальных мер не предприняли. Адвокат спокойно покинул территорию России.

В последние годы радикальный ислам всё нагляднее проявляется на улицах российских городов. Это не только растущие как грибы после дождя мечети. Не только десятки тысяч молящихся мусульман, ради которых перекрывают центральные улицы. Но и явная тенденция к уходу из православия молодого поколения, в том числе девушек. Исламизация учебных заведений. И сотни миллионов долларов, собираемых в качестве закята – сбора на помощь нуждающимся. И полное бессилие властей. Почему в Дагестане постоянно убивают имамов мечетей? Чем грозит нашей стране неконтролируемое проникновение радикального ислама? Что могут сделать РПЦ и правоохранительные органы? Об этом "АН" спросили президента Института Ближнего Востока Евгения САТАНОВСКОГО.

Скажи мне – кто твой враг?

– Евгений Янович, почему вы всегда отказываетесь комментировать внутриполитическую ситуацию, связанную с проникновением радикального ислама в Россию?

– Жить хочется долго и счастливо. А комментирование таких вопросов очень вредно и для того и для другого.

– А сейчас вдруг решили?

– Пора. Резко активизировались процессы, связанные со странами арабского мира и Ирана. Ребята впервые открыто пошли делить Россию. Например, в Татарстане начало выходить из подполья исламистское движение. Организации, которые запрещены в России как террористические. Группы, которые мы называем салафитскими, добились увольнения муфтия крупной, одной из важнейших в Казани мечетей и ввели туда своего представителя. Они открыто говорят, что здесь будет халифат. И эти процессы идут в Татарстане, Башкортостане, Дагестане и многих республиках Северного Кавказа.

– Почему именно эти регионы?

– В Дагестане наиболее сложная экономическая, коррупционная ситуация. Тяжелейшая межконфессиональная мозаика. Поэтому в отсутствие жёсткого внешнего арбитра в виде советской власти устройство Дагестана даёт такой взрывоопасный материал. Всегда находится тот, кто обижен, не представлен во власти. И находится трещинка, в которую можно всунуть лом и взломать. А вот Башкирия, Татарстан – наоборот. Нефть, нефтехимия, другие чрезвычайно серьёзные ресурсы. При этом крайняя активность местной элиты в процессах на федеральном уровне. Та же взрывоопасность, но по другим причинам.

– Кто конкретно делит территорию России? Какие страны стоят за этими радикальными группировками?

– В российских регионах, исповедующих традиционный ислам, свою деятельность ведут сразу несколько групп. Активный джихад на территории России сейчас финансируется сравнительно слабо. Но возобновление этой деятельности будет финансово поддержано теми, кто вёл войны против Москвы, начиная с войны в Афганистане. Это монархии Персидского залива. В данный момент идёт информационная подготовка масштабного финансирования. Вся арабоязычная пресса, неважно, где выходящая – в арабском мире или в Лондоне, министра Лаврова иначе как "красный мулла" уже не называет. Проводится "светлая идея", что русские за персов против арабов, за шиитов против суннитов. Пытаться объяснить, что русские всех держат на одинаковой дистанции, что у нас есть понимание баланса, – бесполезно.

Конфликт, который раздувается, гораздо более опасен, чем пресловутые "трения" с США, с НАТО, с Западом в целом. США будут поддерживать любую революцию и любой развал власти в любом уголке мира. Причём вне зависимости от того, каким новым 11 сентября это им обернётся. Это родовая травма, которая уже не лечится. И надо к этому относиться философски.

А вот для исламистов мы, безу­словно, полигон для расширения влияния. Это видно невооружённым глазом.

Мягкая исламская лапа

– Каким образом они попытаются взять этот полигон? Вы же сказали, что джихад активно не финансируется?

– Пока не финансируется. Сейчас проводится, скажем так, этап внедрения идей. Местная элита посылает детей учиться за границу. Это факт. Кто-то направляет в Лондон, а кто-то – в Египет в "аль-Асхар" или в Тунис. В Сирию, Саудовскую Аравию, Египет, Иорданию. Даже в медресе Йемена, которые полностью контролируются "Аль-Каидой". А кто-то даже в Пакистан. Причём именно пакистанские учебные заведения насыщены выходцами из Средней Азии, Северного Кавказа, других регионов России. Джамаат "Булгар" так называется, потому что там этнические татары и башкиры. А воюют они в афгано-пакистанском пограничье не для того, чтобы потом вернуться на родину и в первых классах школы математику преподавать.

Помимо золотой молодёжи, которая в школах и вузах стремительно исламизируется, идёт активное создание на нашей территории замкнутых треугольников: благотворительный фонд – мечеть – школа. Фонд позволяет стричь средства с бизнесменов – закят. Мечеть позволяет контролировать социум. А школы – это и дети, и их родители – золотое дно для промывки мозгов. Это стандартная система, которую использует любая ортодоксальная религия.

Гражданские войны у евреев, например, закончились во II веке нашей эры, у христиан – в XVII, а у мусульман они идут до сих пор. И сейчас расцвет войн между шиитами и суннитами, между Ираном и Саудовской Аравией. Не потому что ислам плохой. Это такой период эволюции – активная военно-террористическая деятельность по захвату и переделу сфер влияния. На сегодня Россия специфична тем, что у нас ислам мягкий, торговый, не джихадистский. Этот ислам приходил к нам торговать, а не воевать. Поэтому у нас множество смешанных браков. Мирное сосуществование двух разноконфессиональных народов. Такая "неверная" система, с точки зрения радикалов, должна быть разрушена. В том числе и с помощью уничтожения "плохих" имамов, "плохих" мусульман.

– На Украине достаточно сложная ситуация с неофитами, очень многие православные переходят в ислам. А у нас?

– Ситуация тяжёлая, но пока не критическая. На Украине за последние 15 лет в ислам перешли порядка полутора миллионов человек. Но и у нас есть пример Саида Бурятского (уроженец Бурятии Александр Тихомиров, в 15 лет сменивший свое вероисповедание с буддизма на ислам и ставший участником северо-кавказского террористического подполья. Убит в Ингушетии в 2010 году. – Прим. "АН"). Проблема прихода этнических христиан в террористы чрезвычайно опасна. Они совмещают в себе знание двух религий. У нас есть проблема жён новых салафитов. Тенденция брать в жёны не этнических мусульманок, а перешедших в ислам православных женщин. Потому что за любой девочкой из Чечни, Дагестана стоят семья, клан. Если что – закопают. Не говоря уже о том, что они Коран тоже читают, и если зять что-то трактует по-своему, то это проблема зятя. У нас адаты, традиции были всегда более сильными, чем полуварварские ваххабитские трактовки. Если же вы берёте русскую девушку, то она совершенно беззащитна. При переходе в ислам, она, как правило, отрывается от семьи навсегда.

Беззубое христианство

– РПЦ вообще ничего не может противопоставить? Хотя бы молельное стояние, как было недавно по поводу тройки сумасшедших девушек?

– РПЦ ничего не может. Убивать людей, даже противников веры, она не готова. Благословлять Крестовые походы не готова. И не может. Православная церковь уже поднялась на другой исторический и социальный уровень. Время Средневековья она уже давно переросла. Не может заводить боевые дружины, идущие на православный джихад. У убийцы и бандита всегда гораздо больше инструментов воздействия, чем у его жертв. Когда встречаетесь с волком-людоедом, глотку вы ему перегрызть не можете, а он вам запросто. Клыки во время эволюции вы уже потеряли. Ни у одной христианской церкви уже столетия нет понятия борьбы за веру.

– Мы говорим о Татарстане, Дагестане. Но что творится даже в крупных городах европейской территории страны – ужас! Но может быть – отсидимся?

– Отсидеться вы не сможете нигде. Съедят. В любом стареющем городе меняется население. Но от властей зависит – интегрируются ли пришлые в город. Если дети мигрантов будут ходить в наши школы, учиться на русском языке, приучаться к нашим обычаям, то чужаки перестанут быть ими. Не сразу, конечно, возможно, через несколько поколений. Но перестанут. А если им позволят создавать свои школы, жить только в определённых местах, создавать этнические гетто, то через поколение мы получим то, что сейчас получают в Лондоне, Париже, Брюсселе. Пока в России этого нет.

Но сейчас эти "пришлые" создают скрытые боевые отряды, собирают дань с рынков. Про них пишут, говорят, их все знают, но никаких действий со стороны властей нет. У нас всё остаётся в рамках высоколобых дискуссий о либеральных или консервативных ценностях. А результатов нет, поскольку никто не занимается этими людьми, русификацией их детей.

– Печальные перспективы...

– Как показывает опыт борьбы с мафией в Японии или Италии, и даже в Грузии, кардинальным образом изменить ситуацию реально за достаточно короткое время. Но для этого нужен кто-то, кто захочет этим заняться. А если очень много болтать, врать и распиливать бюджеты, то всё останется по-прежнему.

Вопрос только в том, захотят ли это делать? И кто? Нынешний министр внутренних дел? Не смешите. Президент кота в Твиттере ищет, ему не до того.

Если вдруг захотят, то вопрос решается очень просто: берёшь правильных людей, назначаешь их на правильные должности, даёшь правильные полномочия – и вперёд.

Почему американцы никогда не ноют, не говорят, как у них плохо? Потому что уверены, что всё преодолеют. Мы тоже всё преодолеем. Косо, криво, позже, чем надо, хуже, чем могли бы, но преодолеем.