Миссия на Гавайях

Православные храмы можно встретить во многих уголках нашей планеты, в том числе и в Полинезии – на Гавайских островах. Пятидесятый штат США расположен посередине Тихого океана и состоит из восьми крупных островов и множества небольших. Самый крупный – Гавайи, по имени которого и назван архипелаг, его называют также Большим островом. Население штата более миллиона человек, 60% из которых – христиане, в том числе и православные. О жизни православных общин на Гавайях рассказывает настоятель Миссии святого Иувеналия Православной Церкви в Америке священник Иоанн Шрёдель.

– Отец Иоанн, как на Гавайских островах представлено Православие?

– Сейчас на Гавайях действуют три православных храма, в них служат три священника. Но только наша община имеет статус миссии. Миссия официально существует с 2004 года. И вот что стоит отметить: первый служивший в миссии священник через полтора года вынужден был по некоторым причинам уехать, и в следующие полтора года здесь священника не было, но ядро общины сохранилось, люди продолжали собираться на молитву, совершали богослужения мирским чином и изыскивали возможность получить нового священника. Бог даровал им крепкую веру, в чем я убедился по прибытии. И все эти люди хотели углубить свои знания о Православии, а ведь многие из них никогда регулярно не посещали богослужения! Но они стремились восполнить этот недостаток, стремились и больше узнать о Православии. Меня это очень радовало.

Наша миссия расположена на Большом острове. Другие две православных церкви находятся на острове Оаху. Одна из них – большой греческий храм Константина и Елены; это старейшее церковное здание на островах. Здесь служит отец Иоанн Кунли. Другая церковь – русская, общины Русской Православной Церкви Зарубежом; но она не имеет своего отдельного здания и размещена в офисном. Этот храм очень хорошо обустроен, напоминает традиционные русские церкви. Настоятель – отец Анатолий Левин; он был профессором лингвистики Гавайского университета; если не ошибаюсь, он синолог – специалист по китайскому языку; его жена – японка, а сам он знаток неимоверного числа языков. Церковь эта также известна своей мироточивой Иверской иконой Божией Матери, ее периодически возят по епархиям. Чудотворение началось, как мне помнится, после воссоединения двух ветвей Русской Церкви.

– Были ли другие миссии на островах?

– Здесь нет других православных храмов на пространстве вплоть до Новой Зеландии, но много сект, таких как, например, мормоны; некоторые весьма активны. История христианства на островах восходит ко времени царицы Каауману (это начло XIX века). Она отвергла культ богини вулкана и даже приказывала преследовать ее жрецов. Так вот, когда протестантские миссионеры высадились на островах, она сразу же приняла христианство. Это замечательная история: протестанты были из Бостона, штат Массачусетс; они обогнули весь южноамериканский континент и, проделав этот нелегкий путь, приплыли на Гавайи.

История русской общины тоже весьма интересна. В записях епископа Епископальной Церкви 1920-х годов говорится, что первая Евхаристия на Гавайях была совершена русским православным священником на Пасху между 1750 и 1793 годами. Русский торговый корабль пристал к берегу, как раз на Пасху, и на суше была отслужена литургия. Позднее на острове Кауаи находилась русская Елизаветинская крепость – сейчас там исторический парк; крепость эта была построена во времена короля Каумуалии, когда он просил принять остров Кауаи в подданство Российской империи. И именно там в 1815 году была построена первая православная церковь на Гавайях. Затем Российская империя потеряла интерес к Тихоокеанским островам, и крепость перешла в руки местных властей. Потом, в 1910 году, Василием Пасдериным было возобновлено православное богослужение мирским чином, и в 1915 году русская община направила в Петербург прошение о выделении священника для русской православной паствы на Гавайях. Через год на Рождество начались регулярные богослужения священника – протопресвитера Иакова Корчинского – в соборе апостола Андрея Епископальной Церкви в Гонолулу. Это был известный миссионер, открывший ряд церквей в Америке, на Аляске, в Канаде, в Австралии и на Филиппинах; но после Октябрьской революции он был расстрелян большевиками в Одессе. В последующие годы от Русской Православной Церкви были направлены еще священники для окормления растущей православной паствы на островах, ставшей частью Русской Православной Церкви Заграницей. Последний – архимандрит Иннокентий (Дронов) – служил в Хило на острове Гавайи, он современник святителей Ионы Маньчжурского и Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского, окормлял всех православных на Гавайских островах в 1930–1940-е годы. Среди его паствы было много православных японцев. Он часто ездил в Сан-Франциско по делам прихода, а также для лечения. Похоронен он предположительно в Хило, но точное месторасположение его могилы неизвестно. Сейчас он прославлен как местночтимый святой.

– Расскажите, пожалуйста, каким был ваш путь к Православию.

– Я вырос в еврейском районе Чикаго. Моя мать еврейка, но она не была религиозна. Мое окружение было чрезвычайно материалистическим. Большинство думало только о земных вещах. Еще ребенком я ощущал какую-то пустоту. Возможно, были и другие причины, толкнувшие меня начать поиск. Я стал знакомиться с различными религиями, изучать их. Сначала я пришел к экзистенциальной философии и буддизму, затем меня увлек Нью-эйдж, и я даже некоторое время работал в книжном магазине, торгующем изданиями Нью-эйджа. Затем я увлекся оккультизмом. Господи, помилуй меня! Бог знал, что я ищу Его, но я еще не знал, что ищу Его! И Он привел меня в нужное место и открыл истину. Как только у меня появилась Библия и я начал читать ее, я стал искать Церковь.

Джон Шрёдель в Иерусалиме. Январь 1994 г.

Джон Шрёдель в Иерусалиме. Январь 1994 г.

Я общался с представителями разных церквей. Находил в телефонном справочнике номера их телефонов, звонил им и спрашивал: "Во что вы верите? И как вы верите?" Свидетели Иеговы дали мне несколько книг; адвентисты седьмого дня сказали: "Мы молимся в субботу, а не в воскресенье"... Так я обзвонил множество церквей, но не дошел еще до православной. В Чикаго, в районе, где я жил, было несколько православных храмов; где-то в получасе езды находился греческий или сербский православный храм, но я до него так и не добрался.

В конце концов я отправился в Иерусалим вместе с протестантскими миссионерами. В ходе нашей деятельности мы стремились наладить отношения с православными общинами, поскольку мы собирались проповедовать в мусульманских странах и знали, что в некоторых из них столетиями проживает значительное число православных. Мы не стремились обращать православных, просто пытались сотрудничать, чтобы получить доступ в мусульманские страны. Это было немного странно, но мы этим занимались, и весьма ревностно. Среди прочего мы помогали в монастыре Святого Креста, где, насколько я помню, впервые было переведено Священное Писание на грузинский язык. Встреча с монахами этой обители, святые мощи и предания монастыря... Для нас, неправославных, все это было весьма необычно. Впечатляла и суровость, и величественность монашеской жизни. На меня произвел особое впечатление один монах. Это был грек, его английский был ломаным, но вполне понятным. Он говорил мало, но его жизнь говорила за него. Его смирение впечатляло. И когда я находился рядом с ним, я явственно ощущал тяжесть своих грехов. Я задавал ему много вопросов: как вы молитесь? как спасаетесь? почему стали монахом? И я помню его ответы – они были такими простыми, очень ясными и глубокими. Его слова шли прямо из сердца. Когда мы спросили его, почему он стал монахом, он ответил так: "Если ты кого-то любишь, ты хочешь все время быть с ним" – и это все, что он сказал! Я думаю, этот опыт и пробудил во мне интерес к Православию. А ведь мы, протестанты, очень нападали на православное вероучение. Мы хотели возвратить к жизни эту "мертвую Церковь". Но, мертвые духовно, мы просто не понимали ее. И вот мы прикоснулись к богатству и глубине неизвестной нам традиции!.. Это было впечатляюще.

Вход в монастырь Святого Креста в Иерусалиме. Фото Джона Шрёделя 1994 г.

Вход в монастырь Святого Креста в Иерусалиме. Фото Джона Шрёделя 1994 г.

Мы избегали обсуждать тот опыт. Но потом, год спустя, я увидел в сонном видении, как этот монах молился за меня. Это и стало началом моего пути к Православию. Да, они молились за нас. И я часто думаю теперь о том, как много в нашей жизни происходит по молитвам других.

Я встретил этого монаха через несколько лет, и он сказал: "Я молился за тебя каждый день в течение нескольких лет", – и я ответил: "Вот, по благодати Божией, я обратился". Неким образом я ощущал, что он молится обо мне, и я очень благодарен ему за это. Сейчас он архимандрит и духовник при храме Гроба Господня. Это геронда Дионисий.

– Приняв Православие, вы поступили в Свято-Владимирскую семинарию. Как пришло к вам решение стать священником? И что дала вам семинария?

– Еще протестантом я собирался посвятить себя постоянному служению, так что для меня после принятия Православия было совершенно естественным думать о семинарии и священстве. Я хотел стать священником, я чувствовал призвание. Конечно, одного моего желания было мало. Но меня поддержал мой духовник.

А в семинарии мне открылся один ее замечательный аспект: она расширяет представление о Церкви, потому что туда поступают люди со всего мира и можно охватить Православие более широким взглядом. К тому же здесь ты получаешь такие навыки и знания, какие сложно получить в рамках одного прихода, и зачастую люди приходят в семинарию в надежде приобрести именно этот опыт. И, безусловно, наиболее значимым оказывается погружение в литургический круг.

Семинария – это место, где можно испытать себя, свою готовность стать священником или монахом. И лично для меня семинария стала тоже испытанием. Да и сама учеба в семинарии, хотя здесь не стремятся поставить учащихся в какие-то стесненные условия, тем не менее является неким тестом: так Бог испытывает студентов.

А на последнем курсе семинарии меня рукоположили в священный сан.

Сейчас я готовлюсь к получению ученой степени: я занимаюсь проблемами биоэтики. Биоэтика – это прекрасная тема для пастыря, она помогает поставить мирское на служение общине. Но надо знать медицину, и потому я закончил университет. Я учился в Чикагском университете, но был не только студентом: я обратился к служению в кампусе и служил там капелланом в течение пяти лет.

– Расскажите, пожалуйста, о капелланском служении в кампусе.

– В США и Канаде, а теперь еще и в Мексике, в Православной Церкви в Америке существует служение в православных братствах кампусов. Его организовывала SCOBA – Постоянная конференция канонических православных епископов Америки, под эгидой которой работали многие всеправославные благотворительные организации, такие как IOCC, ОСМС (Православный миссионерский центр), в том числе и ОСF – Братство православных христиан.

Суть вот в чем. Если есть православное братство, то вам, живущему в кампусе колледжа, не нужно греческое братство или русское братство. Есть группа православных студентов, и туда входят и румыны, и сирийцы, и многие другие заинтересованные. Братство православных христиан дает потрясающие возможности! Мы встречались – иногда чаще, чем один раз в неделю, – читали отцов Церкви, служили вечерню, трапезничали. Мы были весьма ревностны! И все было исполнено радости. Я думаю, что группы ОСF очень много значат для студентов. Учеба – это очень важное время для них. Поскольку они оторваны от семей, они учатся сами принимать решения, касающиеся их жизни и веры, и они познают, насколько вера важна в жизни. А для многих это первый опыт знакомства с разнообразием внутри православного христианства: ведь если они русские, то они прежде, как правило, не встречались с греками, а если это греки, то они прежде не знали русских, а когда они видят собравшихся вместе людей, придерживающихся разных православных традиций, они понимают, что они едины во Христе, и это укрепляет их веру. Я уверен, что этот опыт очень обогатил многих из студентов. Я очень ценю время, проведенное в кампусе; я считаю, что это служение очень востребовано, и молюсь об увеличении числа постоянных служителей.

– Да, это важная инициатива. Хорошо было бы перенять этот опыт в России.

– Я не знаком с ситуацией в российских вузах. Но мне кажется, что многие российские кампусы удалены от храмов. А ведь студенчество – очень важное для молодых людей время: время поиска реальности, и они могут обрести эту реальность – в Церкви!

– Теперь ваше служение – на Гавайях. Как часто вы совершаете здесь богослужения?

– Знаете, всегда одни люди считают, что надо чаще служить, другие – что реже. Сейчас обычное расписание такое: служба вечером в субботу, литургия в воскресенье и на праздники в течение года. Конечно же, Страстная неделя выделяется, там много служб.

Перед нами стоят серьезные задачи. Мне бы хотелось, чтобы у нас была настоящая крепкая община.

А одно из наших служений – странноприимство, оказываемое людям самых разных культур, приезжающих сюда отовсюду.

– А как часто прихожане исповедуются и причащаются?

– По-разному. Раньше была практика редкого причащения – один раз в году, а сейчас стараются причащаться раз в месяц. Некоторые чаще: раз в несколько недель; некоторые – реже. Я стараюсь, чтобы люди сами по своему внутреннему состоянию определяли, насколько часто они готовы причащаться. Иногда я подсказываю, что пришло время исповедаться. Отец Александр Ельчанинов говорил, что пастырское попечение всегда очень индивидуально и требует "творческого подхода". Не надо забывать, что мы на самом большом острове США, наши прихожане живут в разных его концах, и им приходится проделывать значительный путь до храма.

И еще по поводу исповеди: это настоящий подарок, что мои прихожане приезжают в церковь не как в клуб или культурный центр, но именно в храм! И меня очень укрепляет, когда я вижу этих людей, проделавших такую долгую дорогу, чтобы исповедаться и причаститься. Когда я вижу, какая у них сильная вера!

На Богоявление мы освящаем воды Тихого океана. В Служебнике сказано, чтобы освящался открытый водоем, но у нас нет рек, нет озер, поэтому мы освящаем океан. Конечно, это несколько амбициозно, но наш Бог – велик, и для Него все возможно! И когда мы служим на берегу, некоторые местные гавайцы, рыбаки, подходят и благодарят.

Когда я приехал сюда, считалось, что временно, но я полюбил всех прихожан и теперь не в силах уехать, так что останусь, сколько Бог даст! Я люблю и местную культуру. Это некие врата в Азию, и я часто размышляю о прежних азиатских миссиях. Не только в Полинезии, но во всей Азии. Я полагаю, там встречаются те же вызовы, что и у нас. Ведь в Америке мы постоянно находимся в специфической атмосфере: у нас много разных церквей – протестантских и католических. Но мы не осуждаем тех, кто думает по-другому. Мы утверждаем красоту и богатство нашей веры, нашей духовной традиции. Это то, что в некотором роде психологически и духовно исцеляет Америку – через то, что предлагает православная вера!