Игумен Кирилл (Сахаров): Каждую минуту я старался провести с максимальной пользой

Настоятель храма святителя Николая на Берсеневке игумен Кирилл (Сахаров) окончил Московскую духовную академию 25 лет назад и учился вместе с ее нынешним ректором архиепископом Верейским Евгением. Сегодня в "Татьянином дне" – воспоминания отца Кирилла о годах учебы.

– Отец Кирилл, сегодня Вы встретились со своими бывшими однокурсниками. Что для Вас такие встречи?

– Приятно повидать тех с кем учились 25 лет назад, вспомнить годы учебы, помолиться в стенах Троице-Сергиевой Лавры.

Конечно, формат встречи для меня несколько непривычен, потому что у нас на приходе ( а это старообрядческий приход Московского Патриархата) принята несколько иная методика проведения встреч: за трапезой читается поучение, потом следуют речи – не свободная беседа, спонтанные замечания или тосты, а подготовленные выступления, когда каждый предварительно готовится и после рассказывает "от и до". Но, как говорится, со своим уставом в чужой монастырь не придешь, и я смиренно приемлю тот формат подобных встреч, который сложился.

– О чем обычно вспоминаете?

– Конечно, вспоминаются преподаватели да и вообще весь путь – время учебы здесь, ведь семь лет – это большой кусок жизни. А у меня получилось даже 9 лет, потому что еще два года после окончания Академии я писал кандидатскую работу, и диплом получил не как владыка Евгений – в 1987 году, а в 1989 – м.

– Почему Вы поступили именно сюда?

– Это было в 1980-м, когда я был послушником в Почаевской лавре и меня звали еще просто Александр. В лавру приехала комиссия из Киева, всю молодежь стали брать на контроль – чем занимается, где прописан и так далее, и я был вынужден уехать. В последний момент, возвратившись с автостанции, я испросил благословения на поступление в Московские духовные школы у известного архимандрита Амвросия (Юрасова), который тогда был в лавре, и действительно поступил в Московскую духовную семинарию.

В 1983-м поступил послушником в Данилов монастырь, так как в этом году его отдали Церкви, и наместник, владыка Евлогий, собрал первую братию – 9 человек – и стал заниматься восстановлением обители. Через два года я принял рясофорный постриг и меня рукоположили в сан диакона, затем постригли в мантию и а еще через два года, в 1987-м, состоялась моя священническая хиротония.

Как-то, когда я был уже насельником Данилова монастыря, в обитель приехал тогдашний Предстоятель Украинской Православной Церкви митрополит Владимир (Сабодан). Я прислуживал на трапезе, краем уха услышал, что они с владыкой Евлогием говорят обо мне, и после поинтересовался у владыки Евлогия, о чем шла речь. Он сказал, что владыке Владимиру стоило определенных усилий, чтобы меня, имеющего высшее светское образование, взяли в семинарию.

Хотя, в общем, поскольку к тому времени я уже стал послушником, то для советского общества был как отрезанный ломоть.

– Как проходила Ваша учеба в МДА?

– Каждую минуту я старался провести с максимальной пользой.

День проходил так. Утром – литургия в академическом храме, иногда да нее – братский молебен в Троицком храме у мощей преподобного Сергия. Далее – занятия до обеда, обед, получасовой отдых или прогулка и самоподготовка. Иногда 9-й час в академическом храме. После "отбоя" я обычно спускался в академический храм и там читал канон Богородице или Ангелу Хранителю.

– Это молитва. А уроки?

– У меня сохранились все конспекты – от самой первой до самой последней лекции, всего 250 "общих" тетрадей. Причем конспекты не краткие. А подробные, со всеми "лирическими отступлениями", примерами. И как мне это помогло!

Сейчас я провожу циклы публичных лекций в Международном Славянском Фонде и занятия просветительского и катехизического плана на приходе, готовлю интернет-публикации, – и всегда пользуюсь полученными в Академии знаниями, вот этими лекциями. В особенности лекциями отца Владимира Иванова по Ветхому Завету. Они были очень яркими и содержательными, что я, пользуясь свободным посещением (я был насельником Данилова монастыря, и мне в виде исключения разрешили посещать занятия сперва два дня в неделю, а после – три), посещал их вместо славянского или греческого языка.

– Кто еще из преподавателей Вам запомнился?

– Я бы выделили профессора Осипова, владыку Питирима, отца Вадима Смирнова (брата владыки Евлогия, сейчас его зовут Никон), профессора Глухова.

Профессор Глухов преподавал нам сектоведение и имел обыкновение начинать занятие с тезисного пересказа предыдущего, и это хорошо способствовало усвоению материала. Сейчас я тоже провожу цикл лекций по сектам, собирая материал, посещаю разные сектантские собрания, изучаю историю сект, апологетику, бывают и живые встречи с их представителями, но то, что заложил Глухов в плане понимания сект – это основа.

Запомнился преподаватель русского языка Макаров, который даже своим видом напоминал знак препинания. Он был мало воцерковленным человеком, и студенты этим пользовались. Например, в начале занятия мы по традиции пели "Царю Небесный". Он не крестился и просто стоял и слушал. А потом пели все, что знали, так что пение молитв занимало изрядную часть занятия.

На уроке он заставлял "скандировать" грамматические правила, и студенты старадись делать это с максимальной громкостью, перекрикивая друг друга. Стены сотрясались, а он стоял и невозмутимо слушал.

Владыка Астраханский Иона в первом классе преподавал нам литургику. Он имел обыкновение влетать в аудиторию со звонком, так что студенты не успевали перестроиться с переменки на занятие, и начинал нагнетать обстановку: говорил медленным внушительным голосом, начинал зловеще задавать вопросы. В классе воцарялась абсолютная тишина. Все опускали головы, а он ходил по рядам и задавал вопросы. Было, задал вопрос – а все молчат, возникла пауза, и он подошел к какому-то студенту и как даст указкой по парте! Тот аж подскочил. В голове у него смешались фамилии студентов с разных курсов и он нас путал. "Лихоманов, к доске!" – Я не Лихоманов, я Лихоносов". – "Не имеет значения. К доске – отвечать".

К середине занятия обстановка разряжалась, начинались даже шутки – прибаутки.

Профессор Нелюбов был специалист по истории Древней Церкви. Его лекции – это был шквал фактов, имен, дат, которые сыпались на тебя как из рога изобилия. Информации было чересчур много, так что этим грузом тебя как бы придавливало.

– Бывало, что Вы приходили на экзамен совершенно не готовым?

– Не припомню, потому что к учебе относился серьезно и другой жизни у меня не было.

Я все конспектировал, по каждому билету готовил себе тезисы, которые перечитывал по нескольку раз. Учебник или богословский труд к экзамену перечитать не бывает времени, а краткие тезисы, которые я составлял в течение года во время чтения, можно было закрепить в памяти. На экзамене ведь не спросят детали, в которых можно утонуть. Для экзаменатора важно видеть, что студент понимает суть вопроса, а она была в моих тезисах.

Единственное, у меня были проблемы по славянскому языку и по греческому. В отношении греческого я не мог понять, для чего мы столько времени посвящаем изучению языка, который не будем использовать нигде, разве что прочтем на Пасху отрывок из Евангелия от Иоанна или как–нибудь на богослужении надо будет по-гречески произнести ектению. Очередная порция греческих склонений и всяких исключений казалась совершенно бесполезной для жизни, и я это все категорически не воспринимал. Бывает, что язык учат через живое общение, может быть, такая методика мне бы подошла больше. А когда идет бесконечное заучивание грамматики... По этой методике я идти не мог. То же было и со славянским языком.

У меня вообще легче шли предметы, которые меня интересовали: по ним я готовился, читал книги, что-то узнавал. Владыка Питирим как-то служил на нашем приходе всенощную и сказал: "В духовных школах мне запомнился любознательный студент послушник Александр Сахаров". Было очень приятно.

А без личной заинтересованности обучение шло плохо.

Помню лекции по догматическому богословию отца Владимира Кучерявого, который не читал по конспектам, а рассказывал больше от себя. Материал воспринимается лучше, когда преподаватель не прирастает к конспектам, а говорит то, что прошло через него самого. Что пропущено через сердце человека, то и остается. .

– Ваш сокурсник и нынешний ректор МДА владыка Евгений говорит, что образование – двуединый процесс: приобретение знаний и воспитание. Как у Вас происходило это воспитание в духовной школе, вхождение в традицию?

– Прежде всего через богослужебную жизнь, ежедневное посещение литургии и часто – братских молебнов. И еще – через общение с духовниками и частую исповедь.