Памятник Иуде в Свияжске

В 1995 году в издательстве "Царское Дело" вышла книга митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна (Снычева) "Самодержавие духа", содержащая в главке "Религия ненависти" такой пассаж:

"В 1921 году датчанин Хеннинг Келер издал в Берлине книгу под названием "Красный сад". В том же году отзывы о его книге и перепечатки из нее появились и в русской антибольшевистской печати. Воспоминания Келера, немало повидавшего в развороченной России, представляют для нас значительный интерес. Он, например, описывает церемонию открытия в городе Свияжске памятника... Иуде Искариотскому, предателю Иисуса Христа.

Келер попал в Свияжск (сам он ошибочно называет его Сви-ягородом) по пути из Алатыря в Казань как раз в день "торжества". По этому случаю в городе состоялся парад двух полков Красной армии и команды бронепоезда. Председатель местного совета произнес "пламенную" речь, в которой говорил о том, что решение поставить памятник именно Иуде было принято не сразу. Сперва в качестве кандидатов на эту высокую "честь" фигурировали Люцифер (то есть сам сатана) и Каин, "так как оба они были угнетенными, мятежниками, революционерами".

Но, к сожалению, сказал председатель, образ Люцифера не вполне согласуется с материалистическим мировоззрением, что же касается Каина – его существование исторически не подтверждено. Поэтому было решено поставить памятник "человеку, в течение двух тысяч лет презиравшемуся капиталистическим обществом, предтече мировой революции – Иуде Искариоту... "

Наблюдатель пишет, что даже в окружавшей оратора распропагандированной толпе не все разделяли его мнение. Слышались какие-то протестующие возгласы, некоторые истово крестились. Когда настал момент открытия памятника и покров упал к ногам присутствующих, их взорам открылась буро-красная гипсовая фигура человека – больше натуральной величины – с искаженным, обращенным к небу лицом, судорожно срывавшего с шеи веревку.

Если это не вызов Богу и не гимн сатане – то что? Нелишне будет, наверное, упомянуть и о бронепоезде, команда которого участвовала в параде. Он носил имя Карла Маркса и возглавлялся матросом Балтийского флота. Келеру довелось путешествовать на нем, и его описания тоже плохо вяжутся с нашими устоявшимися стереотипами о "комиссарах в пыльных шлемах".

Поезд, пишет Келер, был первоклассный, заграничной работы, с пушками, помещенными во вращающейся бронированной башне, пулеметами и тремя пульмановскими вагонами. На особой платформе помещались аэроплан и автомобиль. В одном из вагонов находилось особое купе, обитое шелками и увешанное картинами, с полом, покрытым персидским ковром.

Купе это занимала некая дама, бывшая в команде заведующей хозяйством, пулеметчицей, "советчицей" командира и "сестрой милосердия" одновременно. Остается только догадываться об источниках такой роскоши...

Утверждение о том, что в Свияжске в 1918 году был установлен памятник Иуде Искариоту, стало распространяться в книгах и в печатных СМИ. Спустя некоторое время к распространению этого утверждения подключились электронные СМИ и Интернет. Рассказы о памятнике Иуде в Свияжске становятся практически обязательными при повествовании об этом городке.

Привести все упоминания о памятнике нет никакой возможности, поэтому есть смысл ограничиться только публикациями за "солидным" авторством или в т.н. "солидных" изданиях.

Вот солидный журнал – "Вопросы литературы". Не лишен солидности и автор, литературный критик И. Кондаков. Вот что написано в его критической статье о Демьяне Бедном ("Вопросы литературы", 2006, N1):

"Богохульное лженоваторство в интерпретации новозаветного сюжета, достигаемое через инверсию Христа и Иуды, не было изобретением Демьяна Бедного. Накануне штурма белой Казани Красной армией в августе 1918 года Демьян был свидетелем того, как в Свияж-ске наркомвоенмор Лев Троцкий открыл памятник "первому революционеру и атеисту" Иуде. Таких памятников Иуде по стране было установлено Троцким, по некоторым сведениям, не менее пяти (ни один не сохранился). Демьяну с самого начала приглянулась идея "альтернативного христианства", и он, никогда не смущавшийся плагиатом, позаимствовал образ "первого революционера мира" у "Иудушки-Троцкого".

Как видим, памятник Иуде уже увязывается с Л.Д. Троцким. Имя Троцкого обязательно появляется практически во всех случаях упоминания памятника Иуде в Свияжске.

Возьму на себя смелость причислить к солидным авторам и Минтимера Шаймиева. Вот отставной президент РТ пишет для августовского (2010 г.) номера журнала "Татарстан":

"В свое время в Свияжске побывали императрица Екатерина II, императоры Павел I, Александр I, Николай I, поэт и государственный деятель Г.Р. Державин, поэт А.С. Пушкин, писатели Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой. Побывали А.И. Герцен и А.Н. Радищев, правда, не по своей воле. С иной миссией был там Лев Троцкий. В 1918 году он поставил на острове памятник Иуде. Тогда широко пропагандировали атеизм и решили противопоставить этот памятник православным храмам. А с ним приехал Демьян Бедный и еще несколько поэтов и писателей. Это был пролетарский порыв, характерный для тех времен. Но случилось так, что памятник долго не простоял".

Вот "Российская газета", Игорь Труфанов, 28.09.2007:

"Бронепоезд товарища Троцкого. Говорят, что раньше колокольный звон спасал города от "моровых поветрий". Так в старину называли разного рода эпидемии. Но от "красной чумы" колокольный звон Свияжск не уберег.

Летом 1918 года революционная Москва была в шоке, белочехи захватили Казань, где тогда комиссары сконцентрировали основную часть золотого запаса России. Вопрос, быть или не быть власти большевиков, стоял очень остро. И тогда в Свияжск отправили наркомвоенмора Троцкого. А вместе с ним литературный бронепоезд. Это не шутка. Он так и назывался: "Военно-передвижной фронтовой литературный поезд имени Ленина".

Первой жертвой "литературного поезда" в Свияжске стал настоятель Богородице-Успенского монастыря епископ Амвросий, которого зверски убили за отказ отдать хлебные запасы и церковные ценности. Буквально через два дня та же участь постигла священника Константина Долматова. Обвинение было абсурдным – ветхого старика казнили за то, что он якобы стрелял с колокольни Софийской церкви по красноармейцам из пулемета. Потом пришла очередь монашек из Предтеченского монастыря. Их расстреляли без всяких обвинений.

Но на этом "культурные мероприятия" в Свияжске не закончились. Поезд все же в какой-то степени оправдывал свое название. Кроме известного публициста Троцкого на нем приехали несколько пролетарских писателей и первый в мире памятник Иуде Искариоту. Главное событие, ради которого так старательно уничтожали местное духовенство, было впереди.

Скажу сразу, что пассажиры поезда Всеволод Вишневский и Демьян Бедный не оставили об этом своих воспоминаний. Поостереглись. А вот малоизвестный датский писатель Галлинг Келер не удержался. По его словам, "местный совдеп долго обсуждал, кому поставить статую. Люцифер был признан не вполне разделяющим идеи коммунизма, Каин – слишком легендарной личностью, поэтому и остановились на Иуде Искариотском как вполне исторической личности, представив его во весь рост с поднятым кулаком к небу".

Памятник Иуде простоял в Свияжске недолго. Потом его незаметно убрали, а на тот же постамент водрузили бюст Ленина. Что, выражаясь языком пролетарского вождя, было чертовски верно".

Просмотр массива подобных публикаций приводит к выводу, что главным, а если точнее, то единственным источником всей этой иудо-троцкистской истории является некто Галлинг Келер, он же Ханниг Келер, при ближайшем рассмотрении оказавшийся Хеннингом елером. У себя в Дании Х. Келер известен как литературный критик, драматург, сценарист и журналист. За пределами своего отечества, насколько об этом можно судить по просмотру Сети, его известность ограничивается практически только как автора "Русских хроник" или "Красного сада".

Итак, что мы имеем в сухом остатке после просмотра материалов, относящихся к книжке Х. Келера? Вот что.

В 1920 году в Копенгагене в издательстве Gyldendalske Boghandel (часто сокращают до Gyldendal) вышла книжка Kehler, Henning. Russiske Kroniker. В книжке 150 страниц, и сейчас в копенгагенском Vangsgaards Antikvariat она стоит 35 долларов.

Оценка "Красного сада" датскими специалистами

В энциклопедии "Знаменитые датчане" признается вымыш-ленность (хотя и наполовину) его образов в "Русских хрониках" – hvis delvis fiktive skildringer. Ульрик Лерман, специалист в области военной и криминальной журналистики из Института литературы, культуры и СМИ Южно-датского университета в Оденсе, указывает на то, что в свое время критики обвиняли Келера в том, что в его "Хрониках" нет никаких воспоминаний, а есть беллетристика и даже плагиат. Ответить на эти обвинения Хеннинг Келер собрался только в 1943 году. Он соглашался с тем, что его "воспоминания художественно обработаны, сгущены и усилены. В каждом из них много полученного из опыта, но они должны восприниматься как произведение искусства. Йоханнес Йенсен совершенно прав, презрительно называя их "полуисторическими", они действительно могли бы быть более совершенными... " (Berlingske Tidende 15.09.1943)

Общее для всей книжки замечание

Автор пользуется простым, но действенным в ту пору недостатка информации приемом: нагромождение деталей, вставка написанных латиницей русских слов и выражений должны создавать впечатление досконального владения темой. Сначала такое впечатление на западную публику она произвела, белоэмигранты встретили книжку благожелательно по понятным причинам (надо заметить все же, что в белоэмигрантской печати была и ироническая оценка келеровских сказаний). По мере того как информационный туман рассеивался, менялась и оценка книжки – по-своему яркой, но во многом лживой. Или, если угодно, художественной – так ее называл потом сам автор.

На этом можно закончить оценку источника.

Но тут же напрашивается оценка написанного как бы на основе этого источника. Попробуем это сделать кратко.

Все современные авторы, пишущие о памятнике, пишут или об августе или о сентябре 1918 года. И если автор "Красного сада" со всей определенностью говорит об июле, когда Троцким под Казанью не пахло, то тем хуже для автора. Когда пишут об августе, то часто уточняют: на день или два позже расстрела епископа Амвросия. Если же пишут о сентябре, то любимая дата – 12 сентября. Причем председатель РВСР прибывает на остров на катере Волжской флотилии. Но островом Свияжск стал только после создания Куйбышевского водохранилища. Вот дипломированный историк сообщает нам о штабе Волжской флотилии на центральной площади Свияж-ска. У меня вопрос: зачем штабу флотилии бросать штабной корабль и уходить на Свияж-скую гору – для облегчения управления? Вот другой автор пишет о вагоне "бронепоезда Троцкого", заполненном ящиками с "истуканами" для установки в рамках плана монументальной пропаганды. В то же время третий автор предлагает верить ему: статуя спешно изготовлялась на месте. Четвертый товарищ говорит об оркестре на прибывшем в Свияжск поезде. Но оркестр у наркомво-енмора появляется лишь 23 августа, в ночь на 8-е августа при выезде из Москвы у него были другие заботы. Интересно, поезд наркомвоенмора, если верить былинникам нашего времени, официально назывался "военно-передвижным фронтовым литературным поездом имени Ленина", не более и не менее. Человек не без вкуса, Лев Давыдович застрелился бы от такого названия. Разумеется, в литературном поезде он ехал в Свияжск в компании литераторов – Демьян Бедный, Всеволод Вишневский и пресловутый датский писатель Галлинг Келер. В том же поезде везли и памятник Иуде. Все потом, как пишут помянутые былинники, помалкивали об этом, лишь Галлинг Келер решился написать правду. А то, что Всеволод Вишневский прибыл под Казань на "Ване" 21 августа – мелочь, не стоящая внимания.

Как не стоит внимания и другая мелочь: Троцкий просил Ленина: "Пошлите сюда корреспондентов, Демьяна Бедного, рисовальщика" в телеграмме от 15 августа. Наркомвоенмор как-то за несколько дней забыл, что Демьян ехал с ним в Свияжск в одном поезде, очень рассеян был Лев Давыдович.

Окунаясь в этот информационный бедлам, как-то забываешь главную мысль. А она проста. 10 сентября красные овладели Казанью. Город был в их полной и безраздельной власти, Лацис и его сотрудники уже приступали к террору, своей любимой работе.

И вместо того чтобы воздвигнуть памятник Иуде в центре только что отбитого довольно большого губернского города, председатель Реввоенсовета устраивает перформанс на площади городка, население которого в мирное время (1911 г.) составляло 3 тысячи жителей. Троцкий был очень несовершенным в моральном плане человеком (одна история со Щастным чего стоит), но он не был дураком.

Подведем некоторые итоги

Когда-то в связи с провозглашением местными учеными Казанского кремля "единственной сохранившейся татарской крепостью" я писал, что пройдет всего несколько лет и повторенные тысячи раз десятками экскурсоводов эти слова превратятся из бреда в аксиому. Так оно, к сожалению, и произошло. Точно так же тысячекратно повторенные пассажи про якобы установленный Троцким памятник Иуде становятся аксиомой на наших глазах: эти сказания повторяет Минтимер Шаймиев, главный восстановитель Свияжска, а "Комсомолка" уже делится надеждами на восстановление монумента. Улавливая тренды, как сейчас принято говорить, можно быть уверенным – памятнику быть.

Необязательное дополнение

В связи с утверждением о расстреле еп. Амвросия именно по приказу Троцкого я постарался повнимательней прочитать материалы, относящиеся к этой истории. Ниже некоторые заметки по этому поводу.

Когда Троцкий прибыл в Свияжск?

Обратимся к самому Троцкому. Он пишет в своих воспоминаниях:

"Поезд, в котором я прожил два с половиной года, был организован спешно в ночь с 7 на 8 августа 1918 г. в Москве (после того как 6 августа была взята белогвардейцами Казань)".

Примем, что 12-вагонный состав с двумя паровозами "Ку" пошел по кратчайшему из двух существовавших на тот момент маршрутов: через Муром – Арзамас – Тимирязево – Шихраны. Маршрут через Рязань длиннее, а прямой ход Арзамас – Сергач – Шихраны был открыт позже в том же 1918 году, но его состояние было близко к аварийному. Вот как специалист описывает это состояние: "На всем протяжении пути были уложены рельсы легкого типа 3"А" длиной 12,8 метра, а на станционных путях – и более легкие (4"А" и 8"А"). Рельсы укладывались на непропитанные шпалы из расчета 1140 штук на один километр с расстоянием 72 – 73 сантиметра между ними. На прямых путях рельсы клались на шпалы без подкладок и пришивались двумя костылями. На некоторых участках рельсовая решетка лежала на грунте без балласта. Все это приводило к деформации полотна, и в дождливое время состояние путей было близко к аварийному. Стрелочные переводы укладывались не на брусья, а на те же шпалы. Все это предопределяло то, что скорость движения поездов по боковому пути не превышала 15 километров, а по прямому – 25 километров в час. Скорость поездов на перегонах ограничивалась 30 километрами.

Железнодорожный путь линии Арзамас – Сергач – Шихраны обслуживался двумя участками службы пути протяженностью 120 – 140 километров. Капитального и среднего ремонта не было. Текущий ремонт пути осуществлялся бригадой рабочего участка численностью в 6 – 8 человек. Подбивка шпал, погрузка и выгрузка рельсов и другие работы производились вручную".

Наркомпуть никогда не дал бы разрешения на следование такого важного поезда по такому отвратительному пути.

Примем также, что пусть слова "в ночь с 7 на 8 августа" означают, что поезд вышел из Москвы не в два и не в три, а в час ночи 8-го августа.

Примем во внимание, что пассажирский поезд "Москва – Казань", шедший через Муром – Арзамас – Тимирязево – Шихра-ны, до военной разрухи прибывал в Свияжск через 30 часов пути. Пусть поезд Троцкого преодолевал это расстояние на три часа быстрее (дело не в возможностях локомотивов, дело в состоянии однопутных путей). И все равно прибытие поезда Троцкого в Свияжск было невозможно ранее 7 утра 9 августа. Как развивалась история с епископом Амвросием?

А вот тут начинаются странности. В одном и том же официальном документе под названием "Житие священномученика Амвросия (Гудко), бывшего Са-рапульского, настоятеля Успенского Богородицкого Свияжско-го монастыря, местночтимого святого Казанской епархии" мы читаем сначала вот это:

"Венец мученический епископ Амвросий принял 27 июля по ст. ст. 1918 г. В своем рапорте благочинный 2-го округа монастырей игумен Феодосий сообщал Преосвященному Анатолию, епископу Чистопольскому, что 26 июля ст. ст. 1918 года в Свияжский Успенский монастырь прибыли красноармейцы, чтобы реквизировать хлебные запасы. Епископ Амвросий вышел к солдатам (видимо, протестуя против сего очередного насилия) и был (около 4 часов пополудни) арестован. Владыку отвели к городскому собору, около которого, подождав полчаса, повезли его на станцию Свияжск. Здесь, в вагоне, Преосвященный Амвросий и ночевал. 27-го в 7 часов утра Владыку вывели близ станции в поле, где, по рассказам очевидцев, Преосвященный стоял на коленях и с воздетыми руками молился Богу, пока рыли для него неглубокую могилу. Потом последовали выстрелы. Владыку стащили в яму и присыпали землей. О смерти епископа Амвросия устно сообщила очевидица Александра Филиппова Ваняшина, жившая близ станции, на задах огорода которой и находится в поле могила Преосв. Амвросия".

И тут же, чуть ниже, это:

"По свидетельству протопресвитера Михаила Польского, Владыку Амвросия приказал расстрелять сам Троцкий, командовавший Красной армией, бравшей Казань. Владыку арестовали в родной обители и вывезли вместе с келейником Иовом на станцию Тюрлема Московско-Казанской железной дороги. Там из штаба 5-й армии, стоявшего в вагонах поезда Троцкого, Владыку вывели в поле, а келейника отпустили, запретив ему следовать за своим любимым епископом. Через несколько часов келейник нашел тело Владыки Амвросия, брошенное лицом вниз, проткнутое штыком в спину насквозь с вывернутыми при жизни обеими руками. Верный келейник похоронил Владыку на месте его мученической кончины и в продолжении 12 лет платил крестьянину, владельцу поля, чтобы тот не трогал поле поблизости того места, где покоилось на небольшой глубине тело священномученика. Место погребения во избежание неприятностей со стороны большевиков было известно лишь очень немногим".

И если к устному сообщению очевидицы-мирянки вопросов нет, то есть вопросы к свидетельству протопресвитера. Но с вопросами мы опоздали, протопресвитер Михаил Польский помер сорок лет назад. Поэтому просто поделимся недоумениями.

1. Штаба 5-й армии 8 и 9 августа практически не было вообще. Он вновь организовался после бегства из Казани несколькими днями позже, а сам командарм Вацетис, еле унеся ноги из Казани, прибыл кружным путем аж через Москву.

2. Никогда штаб 5-й армии и вообще штабы объединений не располагались в поезде Троцкого. Мало того, именно штаб 5-й армии, сетуя на отвлечение сил на организацию охраны Троцкого, просил его удалиться на воду. Что Троцкий и выполнил, перейдя на миноноску Волжской флотилии.

3. Штаб 5-й армии никогда не располагался в Тюрлеме.

Протопресвитер Польский мог писать все что угодно, но только не свидетельства. Свидетельства пишут свидетели, а ничто в биографии М. Польского не говорит о том, что он мог быть свидетелем свияжских событий – это довольно быстро выясняется.

Очень странной выглядит небрежность, с которой составлялось житие священномученика Амвросия. Оно дает нам две версии его гибели. Причем не оговаривая, что это две версии: верующий, по мнению составителя, должен с одинаковой верой принимать за правду и один, и второй вариант. По одной версии, он погиб у станции Свияжск, по другой – в поле у ст. Тюрлема. Согласитесь – Тюрлема и Свияжск – это все-таки не одно и то же. И имя Троцкого в связи с еп. Амвросием всплывает только из так называемого "свидетельства" человека, свидетелем не бывшего и, более того, "путающегося в показаниях" ( штаб 5-й армии в вагонах Троцкого, Тюрлема).

И что интересно: имени Троцкого нет в первой, вполне правдоподобной версии. Но оно появляется в "свидетельстве", полном фантастических деталей и исходящем от человека, подчеркну еще раз, свидетелем не являвшегося.

А теперь обратимся к простому здравому смыслу. А он подсказывает нам, что Троцкий – не Махно. Даже самые жестокие наказания он всегда оформлял юридически, через трибунал. Суд часто был неправым, но он был. Не ясно, почему он должен был отступить от этого непреложного правила именно в деле епископа Амвросия?

Выше уже было сказано, что прибыть в Свияжск поезд Троцкого мог в лучшем случае в 7 утра. Житие указывает нам час расстрела еп. Амвросия – 7 утра. Даже если поезд прибыл за четверть часа до семи, то значит ли это, что Троцкий тут же, не путаясь в направлении, поспешил к красноармейцам, рывшим могилу, и немедленно распорядился стрелять в священномученика. И только потом, выполнив самое важное, пошел организовывать бежавшую из Казани разношерстную красноармейскую массу, восстанавливать управление войсками, заниматься обороной моста и прочими мелочами. Ведь главное он сделал – приказал расстрелять епископа Амвросия. Причем сразу в Свияжске и в Тюрлеме.