6 июля 20012 года группа общественных деятелей и деятелей культуры написала открытое письмо представителям российской власти по поводу угрозы введения в нашей стране ювенальной юстиции. Портал Religare поддерживает это обращение и публикует материал о том, как работают ювенальные технологии в российской школе, еще до принятия закона о ювенальной юстиции.
Любая тема от постоянного обсуждения рано или поздно стирается, становится слепым пятном внутри информационного поля. Общество устает "драть глотку" по одному и тому же поводу. В такой момент легче всего осуществить задуманное: народ проглотит и не заметит.
Похоже, на это и надеется ювенальное лобби. Чаще всего оно пускает в ход увещевательную риторику, аналогичную неосталинистской. Мне лично не раз приходилось слышать, что рейдерство опекунских органов, граничащее с киднеппингом, – это так, отдельные перегибы на местах. Надо выявлять конкретные случаи злоупотреблений и не стоит мазать всех черной краской. Может, я и поверил бы в эти благодушные рассуждения, если бы сам не столкнулся с проблемой лицом к лицу и не убедился в обратном.
У нас все началось с переезда в новый район. Попытка устроить ребенка в школу по месту жительства натолкнулась на ряд проблем. Из школы получили ответ: "Классы переполнены. Или идите в коррекционный, или мы вас не берем". Этот коррекционный класс из 11-ти человек администрация сделала каким-то отстойником для "недоучеников". Нам с нормальными отметками делать там было нечего. Как мы узнали позже, не только нас поставили перед таким выбором. В общем, проблема с отсеканием лишних детей решалась успешно. Но нас это не устраивало. Звоним в гороно, там обещают разобраться, и в тот же день нас зачисляют в нормальный класс.
А дальше начинается интересное.
Для начала мою супругу с сыном вызывают на встречу со школьным психологом. Мальчика тестируют: заставляют рисовать какие-то кружки, изображающие членов семьи, и схематичные картинки – символы жизненных приоритетов. Один кружок оказался "слишком маленьким", другой имел неправильную форму, и на этом основании нам объявили: в семье проблемы, а ребенок социально не адаптирован. Дальше – больше. Начались разборки с директором: тот требовал, чтобы мы подписали согласие на работу психолога с нашим ребенком без присутствия родителей. Разумеется, мы отказались: психолог явно была профи в деле вбивания клиньев между детьми и родителями (сына уверяла, что она его "самый близкий друг"), но при этом врала на каждом шагу.
Наш отказ подписать нужную бумагу вызвал истерику. Завуч младших классов сообщила мне, что мы проблемные родители и не идем на контакт, а поведение ребенка не соответствует "социальной норме" (причина: он не ходил в столовую, поскольку питался домашней едой).
Каждая моя встреча с завучем предполагала примерно такой диалог:
– Здравствуйте. У вас серьезные проблемы?
– В первый раз об этом слышу. Проблем нет. А почему вы спрашиваете? Может, у вас есть какая-то проблема?
– Ну вот, вы агрессивны и не хотите договариваться. Марш к школьному психологу! Ему будете объяснять свое поведение.
К психологу я пошел, но лишь с одной целью: попросить показать мне результаты тестирования моего сына (тест явно был проведен незаконно). Психолог, дыша духами и сигаретами, злобно сказала, что "никакого тестирования не было". На просьбу показать результаты исследования (если это не тест) ответила: "Ничего я вам не дам!"
Дальше конфликт пошел по нарастающей. На нас натравили главу родительского комитета, которая зачем-то выставляла сына перед классом, неофициально говорили нам: "Вы многодетные, потому что не умеете пользоваться контрацептивами. Это же отсутствие бытовых навыков!"
В общем, я понял, что мальчика придется переводить в другую школу, но делать это совсем уж безропотно не хотелось. Я пригрозил написать заявления в ряд вышестоящих инстанций. Мне на родительском собрании было сказано, что нас с супругой через КДН (Комиссию по делам несовершеннолетних) и ООиП (органы опеки и попечительства) лишат родительских прав. Причина? "Отказ наблюдаться у психолога и социально адаптировать ребенка". К тому же, мол, "у него какие-то пятна на форме, значит, он неухожен". И еще возник вопрос, почему моя жена официально не работает.
Угроза, к слову, исходила не от директора, а от учительницы по обществоведению, которая считалась заслуженным кадром, имела знакомых юристов, защитила образцовую диссертацию на тему "Путь Сталина к власти" и, по-видимому, была в этой школе серым кардиналом. В тот момент я понял, что произойдет с этой дамой, если вышеуказанные органы проявят к нам хотя бы минимальный интерес. И поспешил заручиться информационной поддержкой коллег из ряда изданий на случай, если дело дойдет до серьезного конфликта.
Сына из школы пришлось забрать – уже хотя бы за тем, чтобы лишить администрацию возможности апеллировать к пресловутым органам опеки и попечительства. Шантаж и прочие выходки школьной администрации остались безнаказанными.
Позже знакомые юристы и родители объяснили нам, что наш случай не уникален, что родительские сайты буквально кишат подобными историями. И что "закатать в асфальт" могут любую семью, особенно многодетную. На первом этапе этим занимается "тройка" – социальный педагог, классный руководитель, директор – которые ставят ребенка на внутришкольный учет, приходят в квартиру с комиссией для акта обследования, а затем пишут в ООиП (органы опеки и попечительства) просьбу поставить семью на социальное сопровождение по ходатайству школы. Затем следует направление в КДН (Комиссию по делам несовершеннолетних), где из любой неудобной семьи делают неблагополучную и подставляют под статью 5.35 КОАП ("ненадлежащее исполнение родительских обязанностей"). Дальше опекунские органы по просьбе школьной "тройки" копают под "неблагополучных" в течение года, и в итоге подают иск на лишение родительских прав.
Вот так. Кто возьмется утверждать, что все это лишь "отдельные перегибы"?
Нет, это продуманная методика, в которой завязаны в один узел структуры опекунских органов, комиссии по делам несовершеннолетних, школьные психологи и социальные педагоги. И это лишь часть большого, хорошо отстроенного механизма, который нам навязывают под видом ювенальных технологий. Я намеренно не употребляю термин "ювенальная юстиция". Не только потому, что закон пока не принят, хотя отдельные механизмы втихомолку уже введены в действие. Но и потому, что ничего общего с нормами национального права, и прежде всего Конституции, это явление не имеет.
Недавно был предпринят ребрендинг ювенальных технологий: их окрестили "социальным патронатом". И тем самым более выпукло обозначили суть проекта. Стало окончательно ясно, что его ядро составляет вовсе не гуманизация расследования и суда над малолетними преступниками, в чем нас постоянно стараются убедить, а тотальный контроль за институтом семьи. Имеющий, кстати, вполне конкретную финансовую подоплеку. Ведь наряду с отъемом детей хорошо налажена практика их передачи в "надежные" руки опекунов. Может ли такая практика в условиях России быть безвозмездной? Думаю, ответ очевиден. Итак, на выходе – торговля живым товаром? Увы. И перед этим бледнеют любые "непопулярные" решения власти.
Управляющие человеческими душами очень спешат с принятием ювенального пакета, и у них есть на то причины. Время начинает работать против них. От ювеналки сегодня все более активно отказываются в Европе. Законопроект, аналогичный российскому, недавно лихо прокатили на Украине. Но у нас беспринципная экспертократия еще надеется вскочить на подножку уходящего поезда. И этот вариант развития событий вполне возможен – если российское общество удастся усыпить.
Общество должно проснуться и осознать, наконец, что ему объявлена война. А в любой войне имеет преимущество тот, кто наносит превентивный удар. Если общество не готово признать, что оно находится в состоянии войны, то война уже наполовину проиграна. Что мы сегодня и наблюдаем.
Правда, господа управленцы все-таки сильно рискуют. Обыватель терпит, когда его накачивают дебильным телеконтентом, бьют платным образованием, нищенскими зарплатами, грабительскими тарифами, "реформой" пенсий и вузов. Но когда посягают на детей – это уже красная линия, за которой выражение "мой дом – моя крепость" перестает быть метафорой. Имена создателей и вдохновителей ювенального проекта в России запомнят очень хорошо. Да и сотрудники опекунских органов вполне могут оказаться в группе риска. С принятием ювенального пакета может произойти именно то, чего так боятся российские управленцы: пресловутый русский бунт. На этот раз вполне осмысленный. Но абсолютно беспощадный.
