Император ушел как победитель

Николай II был не первым Российским императором, погибшим насильственной смертью. Убийство Павла I открыло дорогу к трону его сыну Александру, будущему победителю Наполеона. Были подписавший отречение от престола и затем задушенный Петр III, а также убитый при неудачной попытке освобождения офицерами охраны Иван VI Антонович. В 1942 году харбинский поэт Арсений Несмелов (впоследствии арестованный и умерший в камере) писал в стихотворении "Цареубийцы", посвященном осмыслению гибели Николая II :

И один ли, одно ли имя –

Жертва страшных нетопырей?

Нет, давно мы ночами злыми

Убивали своих Царей.

И над всеми легло проклятье,

Всем нам давит тревога грудь:

Замыкаешь ли, дом Ипатьев,

Некий давний кровавый путь?

В Англии и во Франции в ходе революций тоже казнили своих монархов. Историк Борис Колоницкий верно отмечает, что "сознание российского общества кануна Февраля весьма напоминает эпоху Французской революции XVIII века...". В период революции 1905–1907 годов карикатуры в оппозиционных изданиях намекали на это, изображая рядом Людовика XVI и Николая II . На одном из рисунков российский император, стоя перед зеркалом, видел в нем не свое отражение, а обезглавленного Людовика. Константин Бальмонт предрекал: "Кто начал царствовать – Ходынкой, Тот кончит – встав на эшафот". Ненависть, словно яд, много лет отравляла российское общество, встречая отклик и в светских салонах, и в среде простого народа.

В 1918 году Николай Александрович, его супруга, дети и слуги будут казнены без суда и приговора. Таким образом, не было даже формального соблюдения закона. Но революции, как и цареубийства, сначала совершаются в головах. Прежде чем переступить через законы юридические, переступили через законы нравственные. И произошло это не в роковую июльскую ночь, а раньше. Речь идет не о Белобородове, Голощекине и других, а той части общества, которая уже заранее была готова принять расправу, как нечто должное.

Гражданская война, обрушившаяся на Россию, практически не оставляла бывшему императору шансов на спасение. Покинуть Россию, когда это еще было возможно, он не захотел. Таким образом, то, что современные православные публицисты называют царским путем на Голгофу, началось задолго до роковой ночи в подвале Ипатьевского дома. Возникает вопрос о предопределенности такого финала. Православные писатели вспоминают про совпадение дня рождения Николая II с днем Иова Многострадального, о пророчествах ряда святых. С точки зрения внеполитической реальности, Николай II ушел из жизни как победитель. Но ход истории начала ХХ века был иным – происходила своеобразная "перезагрузка", в результате которой началась череда революций.

Характерно, что даже многие из тех, кто называл себя правыми, желали видеть во главе империи диктатора. Николай II ими как возможный диктатор практически не рассматривался, так как перестал соответствовать их ожиданиям. Отсюда – смена частью правых монархизма на цезаризм, та легкость и даже радость, с которой многие из них восприняли Февральскую революцию, и относительное равнодушие, с которым они реагировали на смерть бывшего монарха. Объяснима и поддержка революционных событий со стороны высших иерархов Православной церкви. Затягивание с решением вопроса о восстановлении патриаршества, недовольство накопившимися проблемами, как со стороны церковных "охранителей", так и со стороны церковных "либералов", порождало критическое отношение к императору, хотя официально это могло и не проявляться.

Уже в 1917 году Михаил Меньшиков напишет, что крушение монархии в России было предопределено именно в 1914-м, и "для русского цезаризма война эта в неожиданном ее развитии все равно обещала гибель... Пушечные удары под Верденом и Соммой звучали как похоронный колокол вообще всякому цезаризму на земле, в том числе и русскому..." А значит, 1914 год стал ступенькой к трагедии 1918 года? Вопрос в том, когда же была пройдена некая "точка невозврата"? И почему она была пройдена? Апологеты и хулители императора предпочитают давать упрощенные ответы на сложные вопросы. Это удобно, но сводить весь комплекс проблем и противоречий, накопившийся в России к февралю 1917 года, исключительно к личностным чертам Николая II было бы непростительно для истории.