Зимой прошлого года в Музее им. А. Д. Сахарова группа беснующихся молодчиков ворвалась на выставку «Осторожно, религия!», переломала и испакостила экспонаты – картины, рисунки, коллажи художников. Вслед за погромщиками явились законники. Они разделили «праведный» гнев вандалов и притянули к ответу… директора музея Юрия Самодурова и двух его сотрудниц. По мнению прокуратуры, выставлявшиеся произведения искусства способны были унизить достоинство православных, возбудить в обществе религиозную ненависть и вражду. Ныне уголовное дело передано в Таганский районный суд, и вынесенное на прошлой неделе постановление судьи о возвращении его прокурору для пересоставления обвинительного заключения означает всего лишь небольшую заминку в работе шестеренок юстиции. Россия – светское государство, Конституция которого провозглашает свободу мысли, слова, творчества, признает право каждого иметь и распространять нерелигиозные убеждения. Вторжение органов власти в реализацию людьми искусства их свобод и прав может происходить, только если под угрозой находятся ни больше ни меньше чем основы конституционного строя и государственная безопасность. На процессе прокуратуре предстоит не только доказать умысел музейных работников на подрыв этих краеугольных камней, но и предложить свое видение взаимоотношений между нерелигиозным государством, поминающим Бога в своем гимне, и негосударственной церковью, возносящей молитвы за формально отделенное от нее сонмище правителей в штатском. Надо определиться также, дозволяет ли демократия говорить о РПЦ и ее святынях без благоговения, пародировать религию и выставлять ее служителей на посмешище. Фактически церковь стала частью государственного аппарата в результате петровских реформ, когда был создан Святейший (в просторечии – «Слепейший») синод. На просьбу митрополитов о выборах патриарха Петр I, выругавшись, швырнул на стол свой кортик: «Вот вам патриарх!» Священников обязали доносить на прихожан, и народ стал относиться к ним как к чиновникам в рясах. «Прокатить попа в решете», то есть лгать во время исповеди, стало условием выживания. После советских репрессий, еще при Сталине, наступила пора воссоздания церкви как детали государственного механизма. Нет, я не настаиваю на оглашении агентурных кличек наших епископов – это, понятное дело, государственная тайна. Но, не будучи инквизитором, не вижу беды в богемном эпатаже, балаганном подначивании, даже в греховной профанации милых моему сердцу символов: от их святости и моей веры не убудет. Церковь небесная есть церковь торжествующая, неуязвимая для людских шалостей, чуткая к нашему покаянию, милосердная – словом, демократичная. Государству нечего встревать в отношения Творца и его детей. Было бы кощунством предположить, что хулиганствующие «искусствоведы» и прокуроры – прихожане одного храма, но они точно одной миррой мазаны. Она припахивает петровским потным кулаком и лучшим сталинским гуталином.
Автор – заслуженный юрист РСФСР, федеральный судья в отставке. .
«Новые известия», 22 июня 2004 г.
