Искусство провокации

Что стоит за очередным конфликтом между церковью и авангардным искусством?

Казаки блокировали галерею Марата Гельмана на "Винзаводе"

Открывшаяся в столичном Центре современного искусства "Винзавод" выставка "Духовная брань" вновь развела религию и искусство по противоположным углам ринга.

Организаторы призывали освободить икону "от исторического "шлейфа", который несет в себе рудименты феодализма, деспотизма, мракобесия, невежества". Анонс украшало изображение картины под названием "Спас", где вместо лика Спасителя проступало изображение лица, скрытого шапкой-балаклавой.

За пять минут до открытия у входа несколько крепких мужчин в казачьей форме торопливо вошли на территорию центра в сопровождении журналистов и зевак. Охрана галереи, словно следуя заранее известному сценарию, выстроилась живым щитом. Когда над толпой взвился крик "Либеральный фашизм не пройдет!", на площади будто из-под земли выросли три автобуса с бойцами ОМОНа. Задержали двоих активистов казачьего движения.

– Расскажите, что там происходит, – встречала входящих автор картин Евгения Мальцева. – Нет, я, конечно, понимала, к чему все это может привести. Меня так колбасило! Я то решалась, то впадала в истерику и отказывалась. Но события последних месяцев не давали мне покоя. Они заставили всех нас определиться со своим отношением к религии, многое пересмотреть. Я из семьи старообрядцев, религиозная тематика мне близка. И когда владелец галереи Виктор Бондаренко предложил подготовить проект, я писала пять месяцев подряд буквально без остановки.

Известный коллекционер, автор идеи проекта Виктор Бондаренко тем временем отбивался от журналистов: "Ну, покажите мне, что здесь богохульного! Разумеется, наш проект стал откликом на события в стране. Но художник, как и иконописец, всегда отражает в работе свою эпоху. Мы же организовали выставку не в храме, а в Центре современного искусства!"

Православные богословы сразу же попытались возразить против сомнительного богословия. "Актом циничного террора в отношении русской культуры" назвал выставку настоятель Сретенского монастыря, секретарь Патриаршего совета по культуре архимандрит Тихон (Шевкунов). "Конечно же, к искусству все, что происходит на этой выставке, не имеет никакого отношения. Это очередной акт циничного и безжалостного терроризма по отношению к нашей культуре", – заявил он корреспонденту "Интерфакс-Религия". А глава Синодального отдела по взаимоотношениям церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин заявил, что экспонаты выставки оскорбляют почитаемый христианами священный символ.

Комментарии не укротили накал событий. Наутро в полицию позвонил неизвестный и сообщил о заложенной в "Винзаводе" бомбе. Кинолог с собакой угрозу взрыва не подтвердили. Теперь, не закрывая возмутившую церковь выставку, ждут возвращения Марата Гельмана. Его интересно дождаться. Он – не простак. Вряд ли "художества" Pussy Riot сделали их в его глазах художниками, разве что художественной самодеятельностью. А затеянную выставку Евгении Мальцевой уже так просто не возьмешь и в суд не потащишь. На этот раз проект, похоже, хорошо продуман его продюсерами. И моральное, и этическое, и ценностное сопротивление происходящему потребует от недовольных им множества сложных ходов.

Да простят меня мои духовные отцы и глубокоуважаемые пастыри, я не увидела в картинах Евгении Мальцевой особого богохульства (правда, видела лишь альбом с репродукциями). По ним видно, что это работы в экспрессионистской манере, сделанные не бездарным художником. Некоторые мои коллеги были поражены отдельными картинами (экспрессионизм на это щедр). Взгляд верующего, конечно, неприятно поражают какие-то моменты и детали, но ситуация требует разбора.

Однако бесспорно, что вызовом церкви , и не только церкви , но и порядочному обществу в данном случае стали не столько работы, сколько сама их презентация, слова, их обрамляющие. Если слово "икона" употреблено в смысле "икона стиля", мне кажется, остается только развести руками: ну что поделаешь, такой стиль. Если речь об иконах, на которые молятся, то тут совсем другое дело.

Конечно, в сфере художественной могут происходить поиски "новых религиозных образов", как пишут организаторы, но искателям надо быть готовым к обязательной реакции на них "на самом деле религиозных людей". А кроме того "...Брань" бросает вызов не только церкви . Презентационный текст выставки утверждает устами Сергея Попова, что уже можно говорить о "богословии после Pussy Riot" и об "искусстве после Pussy Riot".

Я бы всерьез обиделась преджде всего от лица искусства и вообще гуманитарной мысли. Поскольку формула "искусство после..." – отсылка к знаменитой фразе Адорно и ничего иного кроме слова "Освенцим" не предполагает. Сам язык, как великий русский, так и прочие великие и малые, не впускает другого слова. То есть "акционеры" на этот раз не жалеют не только церковь и великую христианскую культуру, но и Освенцим.

Понятно, что современному авангардному искусству по его собственным представлениям о мире и своем месте в нем, что называется, "везде можно". Не только в Зоологический музей с публичными соитиями, но и на амвон прыжком, и задом к алтарю. Но это "можно", не будем забывать, содержится только в головах у представителей этого искусства. К очевидности оно не имеет никакого отношения. Другие головы (и, судя по соцопросам, их большинство) такую полную растабуированность не содержат. Нормы культуры, как русской, так и любой достоуважаемой и наличествующей в России, также.

Продолжение темы Pussy в выставке Евгении Мальцевой выглядит как дразнилка. Дразнятся, кстати, не одни либеральные языки. Другие тоже остры. Блестящая дразнилка бродит по консервативной части блогосферы – сторонников Pussy Riot называют "Иуда Пуссириот". Ну раз уж вы рветесь, как Евгения Мальцева, в новые апостолы и богословы, то вот вам уже и место приготовлено – Иуда Пуссириот.

Нет драмы и вызова в авангарде как таковом. Можно замахнуться и на "новую русскую икону", но надо хотя бы знать, что икона – это не подпись продюсера под твоей работой.