Разномыслие или коварство?

Вчера, в праздник Крестовоздвижения, произошло любопытное, даже знаменательное событие. Вместе со своим другом профессором Московского государственного университета Владимиром Алексеевичем Воропаевым я пошел на Божественную Литургию в храм преподобного Иосифа Волоцкого при Издательском Совете Русской Православной Церкви. Дело в том, что я нахожусь в командировке в Москве, а Владимир Алексеевич является прихожанином этого храма.

Однако вскоре выяснилось, что это решение оказалось, можно сказать, промыслительным. Когда я зашел в храм, к сожалению, опоздав к началу из-за транспортных проблем, первым, кого я увидел в храме, был ответственный секретарь "Журнала Московской Патриархии" Сергей Чапнин, по поводу выступления которого, как известно читателям "Русской народной линии", я совсем недавно высказывался, и довольно остро. Встреча эта оказалась неожиданной и для меня, и для Сергея Чапнина. Как мне сказали впоследствии прихожане этого храма, Чапнин довольно редко бывает на богослужениях в нем, но именно в этот день он пришел на службу.

Храм преподобного Иосифа Волоцкого занимает часть второго этажа здания Издательского Совета, прихожан на службе было немного, можно было видеть и слышать друг друга. Мы вместе с Сергеем Чапниным пели "Символ православной веры" и молитву "Отче наш". Во время Божественной Литургии я размышлял над тем, как же действительно нам относиться к той полемике, которая возникла. Вот мы веруем в одного Бога, причащаемся из одной Чаши, произносим единый Символ веры, но при этом между нами существуют довольно острые разногласия.

После окончания Божественной литургии Сергей Чапнин подошел ко мне, мы поздоровались, братски облобызались. Я попросил у него прощения, если я лично чем-то его обидел или доставил ему досаду. Он ответил, что лично не обижен, но назвал мою статью коварством. Место и время для спора были не самыми подходящими, а то бы я напомнил Сергею Валерьевичу примеры его коварства в отношении и "Русской линии", и "Русской народной линии". Да и в тот момент я вспоминал слова Апостола Павла, что "надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные" (1 Кор. 11: 19). Я благодушно подумал, что мы с Чапниным должны предложить образец братской дискуссии между единоверцами.

Но вот сразу после богослужения мне прислали ссылку на свежий номер петербургского журнала "Вода живая" (флагмана нашего питерского церковного либерализма), где опубликовано интервью Сергея Чапнина. http://aquaviva.ru/journal/?jid=24381 И вновь я увидел, что, несмотря на наше литургическое единство, существует огромное расхождение между нами, причем расхождение мировоззренческое, а не сиюминутно политическое.

Ну например, в этом журнале Чапнин снова заявил: "Считаю, что приговор Хамовнического суда – беззаконие. И это не проблема Церкви, это проблема судебной системы. Беда в том, что зная о проблемах суда в России, Церковь все-таки решилась в суд обратиться". Откуда это навязчивое стремление оправдать кощунство?! Почему Чапнин и его единомышленники так озабочены судьбой этих девок, которые не явили даже капли раскаяния, дали использовать себя в качестве орудия борьбы против Церкви? Они, церковные либералы, которых на самом деле мизерное количество в Церкви, просто они заметны в силу того, что часто мелькают на экранах и в иных СМИ, утверждают, что это у них от повышенной совестливости, от чувства справедливости. Но народ, обыкновенно чутко реагирующий на нарушение несправедливости, в массе своей поддержал позицию Священноначалия и решение суда. И это наглядное свидетельство того, что наши церковные либералы являются инородным телом как в Церкви, так и в России.

Я думаю, что причина трогательной заботы церковных либералов (Чапнина, о.Кураева, о.Митрофанова, о.Уминского и пр.) о судьбе "пусек" состоит в том, что они страшно боятся сближения государства и Церкви. А судебный процесс, на котором государство впервые защитило Церковь от нападения бесноватых сил ("бешеных пусек"), показал, что процесс этот, хоть и с трудом, но идет. Если сближение Церкви и государства станет нормой, сформируется наконец та самая симфония духовной и светской власти, либеральной общественности будет труднее действовать. Они, церковные либералы, этот своего рода "церковный креативный класс", хотят поставить под свой контроль иерархию, хотят вынудить Священноначалие действовать, сообразуясь со своими предпочтениями. Помню, однажды прот. Алексий Уминский критиковал Святейшего Патриарха Кирилла за то, что тот поздравил президента Белоруссии Александра Лукашенко с победой на выборах. Мол, как же можно Предстоятелю нашей Церкви поздравлять "последнего диктатора Европы", мол, Святейший так нас, "продвинутых и креативных", позорит. Поднимая шум о "сращивании Церкви и государства", они мечтают поставить Церковь под контроль самочинной общественности. Думаю, именно тут надо искать объяснение логике поведения церковных либералов в деле "пусек".

Любопытно, что в интервью "Воде живой" С.Чапнин пытается сформулировать свою схему структуры церковного общества. Приведу цитату целиком: "Возвращаясь к схеме "правые-центр-левые", можно использовать и другой подход. Если опираться на тех, кто активно участвует в церковной жизни, то общая картина будет выглядеть иначе. Те, кого сегодня упорно называют "либералами", на самом деле составляют либерально-консервативный центр. Это прежде всего приходское духовенство Москвы и Санкт-Петербурга, среди которых в последнее время наиболее известны, например, протоиереи Алексий Уминский и Георгий Митрофанов. К ним примыкает преподавательский состав большинства духовных школ. Справа от них – духовенство и миряне, ориентированные на серьезную монашескую традицию, сегодня весьма немногочисленную. Слева – приходы и интеллектуальные кружки, занимающиеся прежде всего катехизацией и миссией среди населения городов-миллионников".

Какими "глыбами" в представлении Чапнина выступают протоиереи Алексий Уминский и Георгий Митрофанов, которые якобы всерьез влияют на какие-то церковные процессы! Думаю, это – полнейшая чепуха, эти либеральные священники имеют весьма и весьма незначительную группу своих сторонников. Вся их сила состоит в том, что они являются медийными персонами, поскольку среди их духовных чад и друзей есть влиятельные журналисты, которые транслируют их точку зрения. Например, протоиерея Митрофанова частенько приглашает к себе публицист телеканала "Культура" Александр Архангельский и наши питерские журналисты. И никакой они не "либерально-консервативный центр", а самая что ни на есть леволиберальная часть церковного сообщества, некое подобие того дореволюционного духовенства, которое после революции составило костяк обновленчества. Их полное единодушие с либеральной белоленточной оппозицией, особенно в вопросе защиты бешеных кощунниц, выдает их с головой.

Так как же нам надо относиться к церковным либералам? Должны ли мы их обличать как потенциальных (а порой и реальных) обновленцев и модернистов? Выносить на свет Божий их коварство и двойные стандарты? Или наши споры – то самое разномыслие, которое, по слову Апостола, должно выявить искуснейших между нами? Искуснейших в чем? По смыслу слов Апостола в деле защиты Церкви. А если мы по-разному видим будущее нашей Церкви, как быть тогда?

Это проблема очень серьезная. Поскольку разговоры на тему: "как можно их критиковать, ведь мы причащаемся из одной Чаши", или "он законный священник Русской Православной Церкви, поэтому его нельзя критиковать", – разоружают нас в борьбе за чистоту вероучения. Действительно, когда Арий стал еретиком: когда начал проповедовать ересь или когда его обличил в ереси Собор? Этот вопрос требует серьезного обсуждения.