9 сентября, в воскресенье, во всех храмах Польши было зачитано совместное послание польского и русского архиереев. Этот документ был подписан тремя неделями ранее, от имени Польской Католической Церкви и Русской Православной Церкви, председателем Польской епископской конференции архиепископом Юзефом Михаликом и Патриархом Московским и всея Руси Кириллом I, во время его исторического визита в Польшу. Польша и Россия, которым приписывают общеизвестное и основанное на продолжительном опыте взаимное недоверие, запустили процесс примирения.
Ибо, как об этом сказали подписанты, "наши братские народы объединяет не только многовековое соседство, но и богатое христианское наследие Востока и Запада". Я считаю необходимым прояснить несколько моментов, касаемо этого значимого события, которое открывает реальную перспективу лучшего будущего, в то время как многие задаются вопросом, идут ли мировые процессы (и нынешняя эволюция России в частности) в правильном направлении. Стоит ли учитывать, что, в то время как Россия заметно упрочивает свои политические позиции в мире, Церковь перенимает эстафету по сближению с западными соседями? Изменения, которые нам кажутся конъюнктурными, – оставляют ли они место более миролюбивому и структурированному подходу? На самом деле проявленная воля к примирению, способная сопутствовать уже запущенному политическому процессу, проходит в своем ритме и не приемлет вмешательств.
Несложно сходу увидеть в этой инициативе прямое влияние мысли Иоанна Павла II. С самого начала своего понтификата, начавшегося в разгар холодной войны, славянский папа сравнивал "Восток и Запад" с "двумя легкими тела Церкви" и призывал ее "дышать обоими легкими". Бывший премьер-министр Польши Тадеуш Мазовецкий считает, что это выражение относится к разделению христианства, в то время как наша интерпретация была несправедливо сведена к разделению Европы, по решению Ялтинской конференции. "Для нас, поляков, – сказал он, – жители Центральной Европы были сильнее привязаны к Западу, несмотря на то, что мы связаны и с восточной культурой. Папа призывает нас дышать, используя опыт обеих сторон, включая и противоположную. Но смысл выражения, употребленного Папой, идет дальше: оно отсылает прежде всего к ситуации в Церкви, к ее разделению. Безусловно, эту проблему следует решать более всесторонне: на уровне политическом, культурном и духовном". Важно помнить, что призыв Патриарха и архиепископа несет ответ, который охватывает оба измерения: экуменическое, между католиками и православными, и национальное, между поляками и русскими. Даже сложно помыслить, может ли польско-русское примирение дать возможность продвинуться в межконфессиональном диалоге? Вдобавок, после четырех веков тревожного соседства, тысячелетней трещины внутрихристианского раскола – не является ли после всего этого примирение лучшей данью уважения Иоанну Павлу II, польскому Папе Римскому?
На самом деле текст совместного послания, обсуждавшийся в течение трех лет, состоит из трех частей: "Диалог и примирение" – "Прошлое в перспективе будущего" – "Вместе перед новыми вызовами".
Некоторым (в частности мне) это кажется революционным и смелым шагом, другим – недостаточным, поскольку он не регулирует всех моментов. У каждого слова свой вес, также желательно избежать подсчета исторических эпизодов и взаимных обид, отставив их на совести исследователей. Другие сетуют на то, что документ обращается лишь к верующим, оставляя в стороне неверующих, и поощряет слишком строгие моральные принципы. Наконец, некоторые опасаются, что примирение двух братьев-врагов не должно совершаться "поверх голов" украинцев, белорусов и других соседей. На трех страницах наши архиереи изложили, в свои очередь, обширную программу примирения, которую предстоит осуществить между двумя народами. Продвигаясь по столь трудной дороге, на которой столько ран остаются еще открытыми, они находят наиболее простые и справедливые слова, позаимствовав их из молитвы, общей для всех христиан: "остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим". Предлагают не простой компромисс, а перемену умонастроения.
Какое же мужество заключается в том, что они последовали по этой дороге столь решительно! Сам королевский замок в Варшаве, где два иерарха подписали совместное послание, обильно насыщен символами этой непростой истории. Именно здесь, в 1611 году, царь Василий IV (Шуйский), закованный в цепи и коленопреклоненный, вынужден был дать присягу королю Сигизмунду III. Также именно здесь, в 1773 году, российские войска принудили Сейм ратифицировать раздел Польши. Также именно здесь, 25 января 1831 года, наши восставшие депутаты и сенаторы проголосовали за свержение царя Николая I с польского трона. После подавления восстания эта королевская резиденция почти в течение столетия служила резиденцией русскому генералу-губернатору. Недолго возвышался православный Александро-Невский собор, символ русского владычества, разрушенный в 1924 году, как только это владычество завершилось. Что касается королевского замка, символа независимости Польши, он был полностью разрушен немцами в ходе Второй Мировой войны. Коммунисты долго отказывались его восстанавливать.
Источник инициативы отследить несложно. 1 сентября 2009 года Владимир Путин приехал в Польшу для участия в мероприятиях по случаю 70-летия начала Второй Мировой войны, которое русские предпочитают относить к 1941 году, таким образом замалчивая период сотрудничества Сталина и Гитлера, одним из основных исторических эпизодов которого стало убийство польских офицеров в Катыни. Но в сентябре 2009 года в Польшу также прибыли монахи Нило-Столобенской пустыни, находящейся рядом с городом Осташков, где располагался один из лагерей офицеров, убитых в Катыни. Прибыли, чтобы попросить список Ченстоховской иконы Божией Матери (также известной как "Чёрная Мадонна") для часовни, которую они собрались основать в память этих офицеров. Наши архиереи чутко уловили в этом знамение времени и приступили к диалогу. В то время как политические отношения между Польшей и Россией претерпевали серьезные изменения вследствие авиакатастрофы, повлекшей гибель Президента 10 мая 2010 года, и развивались отнюдь не линейно, терпеливая, постепенная работа Церквей продвигалась вперед. Этот процесс был поддержан участниками межправительственной комиссии с оригинальным названием "Комиссия по сложным вопросам", под сопредседательством двух личностей Адама Даниэля Ротфельда и Анатолия Торкунова, официальное название которой не отражает их истинного вклада в это дело.
Полезно сравнить польско-русский призыв с письмом, которое польские архиереи адресовали в 1965 году архиереям немецким, и которое включало знаменитую фразу "мы прощаем и просим прощения". Для этого письмо, которое стало первым шагом к примирению между поляками и немцами, характерно пристальное внимание историческим деталям, между тем как польско-русский призыв отсылает нас к работам историков, не вынося вердиктов. Но письмо польских священнослужителей к немецким является односторонней инициативой, словно одна рука, протягиваемая к другой, между тем как польско-русский призыв – плод совместной работы, рука об руку. В результате об этом послании еще не готовы говорить одним голосом. Письмо немцам было написано в реалиях оккупированной Польши, разделенной Германии и непризнанной границы по Одеру-Нейсе. Однако этот момент был замолчан в ответе немецких священнослужителей. Риск спровоцировать противоречия, тем не менее, не помешал дальновидности польских архиереев, и теперь они обнаруживают то же мужество при подписании польско-русского документа: путь намечен, но порядок и скорость следования по нему неизвестны. Ибо, как говорил Жорес: "мужество заключается в том, чтобы искать правду и высказывать ее".
"Прощение, конечно, не означает забвение", – написали в соглашении монсеньер Михалик и Его Святейшество Патриарх Кирилл. "Простить – значит отказаться от мести и ненависти, участвовать в созидании согласия и братства между людьми, нашими народами и странами, что является основой мирного будущего". Чтобы измерить важность совершенного жеста, требуется время. Давняя максима гласит "Божии жернова мелят медленно, но верно". 25 лет прошло между письмом польских архиереев до поцелуя мира между Тадеушом Мазовецким и Гельмутом Колем. Несколько неизвестных осталось. Мы толком не знаем, какова истинная степень влияния Православной Церкви на российское общество. Мы ждем, чтобы этот призыв был зачитан в храмах России, как это было сделано в Польше. Но был сделан гигантский шаг, и пока есть люди, способные его совершить, мы можем смотреть в будущее с уверенностью.
Томаш Орловский, посол Польши во Франции
Перевод выполнен Информационным отделом Русской Православной Церкви
Источник: Интерфакс-Религия
