Почему переезд за рубеж – общая проблема сегодняшней "мировой деревни", как сохранить связи со своей страной, даже если живешь за границей и бывает ли, что тоска по отечеству земному приводит к вере в Отечество Небесное, рассуждает архимандрит САВВА (ТУТУНОВ), заместитель управляющего делами Московского Патриархата.
– Нередко люди, которые живут в России, воспринимают отъезд за рубеж своих соотечественников как некую декларацию того, что у нас страна плохая. А ведь это обидно. Получается, те, кто остается, не нашли ничего лучшего, как жить "в плохой стране". Но сегодня уезжают не только из России. Когда я еще был старшеклассником во Франции, это была первая половина 1990-х годов, нам учителя говорили о проблеме "утечки мозгов" в США. Так что Россия здесь не исключение.
Можно ли оценивать современную эмиграцию с нравственных позиций? Каждый случай по-своему индивидуален, за каждым свои причины, своя судьба. Да и пути Господни неисповедимы. Но мне кажется, что, если человек, принимая решение об отъезде, не встает в позицию обвинителя, обходится без деклараций о том, что в России все ужасно, а признает, что уезжает потому, что лично ему здесь не нравится, он выбирает более ответственный подход. И для остающихся соотечественников в нем не будет некоего уничижительного пафоса – что вот они согласны жить в таких плохих условиях.
Например, все мы рано или поздно уходим из семьи, от родителей, которые нас воспитали (конечно, аналогия здесь не полная: уезжает-то из страны как раз меньшинство). Если при этом вы скажете: я ухожу, потому что вы мне многого не дали, вообще не нравитесь, недостаточно свободомыслящие и т. д., и потому я разрываю с вами всякие отношения, – разве это будет не обидно? Но если вы скажете, приняв решение уехать из дома, что уезжаете потому, что пришло время жить отдельно, вы хотите еще учиться, найти интересную работу, но что вам они по-прежнему дороги, – это будет совсем другое дело. Может быть, это будет и грустно, но по-человечески понятно.
Очень важен в теме эмиграции и момент сохранения связей. Вы ушли от родителей, но помните их, заботитесь, родители вышли на пенсию, вы им помогаете. Посмотрите, как поступают все сильные диаспоры: армянская, греческая, кипрская. Все они продолжают сохранять связь со своей исторической родиной, и не просто сохраняют, но и существенно помогают ей. Трудно представить, чтобы грек или армянин всерьез, ожесточенно начал ругать свою родину. Для них страна, откуда уехали еще, может быть, их прадеды, все равно родная. Отношение к режиму, к политике правительств могут быть критическими, но страна как родина неприкосновенна. И нет особой оппозиции между теми, кто уехал, и теми, кто остался.
А в России такая оппозиция есть. Наши люди – подчеркну: не все, может быть даже меньшая часть, но шумная – не просто уезжают со словами "все в России плохо", но и за границей публично или в узком кругу Россию ругают. Можно наблюдать потоки негатива, изливаемые ими на российских или эмигрантских интернет-форумах.
При этом часто бывает, что, уехав с раздражением из России, в эмиграции, при всех оправданных ожиданиях, хорошей работе, доходе, самореализации, даже вполне вписавшись в новое ментальное, культурное поле, человек вдруг начинает скучать по родине. Ностальгия может быть таким этапом, когда человек неосознанно догадывается, что его родина – Россия. Но при этом он никуда не двигается – или потому, что не хочется расставаться с тем, что он приобрел за границей, или по инертности. Очень трудно что-то изменить, когда человек хорошо устроился. Но тогда может начаться следующий этап: человек идет в российские культурные центры, а еще нередко – идет в храм, где порой ноги его не было, когда он жил в России. Такой вот путь к Небесному Отечеству через тоску по отечеству земному.
Конечно, у христиан одно истинное отечество – Небесное. Но до него еще надо дорасти. Этот рост возможен в Церкви и как в мистическом Теле Христовом, и как в сообществе людей, живущих на этой земле и связанных с конкретной страной, культурой, традициями. Неправильно, когда Церковь и Православие пытаются ограничить или идентифицировать с национальным фактором. Но неверно и нивелировать культурные и национальные традиции, которые близки и дороги людям, составляющим Церковь. Если Церковь будет их игнорировать, она может стать чужда тем, кто в нее входит.
Надо заметить, что апостол Павел – автор слов о том, что во Христе "нет ни эллина, ни иудея", которого называют апостолом язычников, никогда не стеснялся говорить о своей особой любви к еврейскому народу. После своего обращения Павел почти всю жизнь провел не в родной Палестине, а в землях язычников, в эмиграции, как мы теперь сказали бы. Но всю жизнь его душа болела за евреев, своих соплеменников, несмотря на многочисленные с ними конфликты. И он был готов страдать за них даже до того, что самому стать отлученным от Бога, только бы они к Богу пришли: "...великая для меня печаль и непрестанное мучение сердцу моему: я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти, то есть израильтян, которым принадлежат усыновление, и слава, и заветы, и законоположение, и богослужение, и обетования; их и отцы, и от них Христос по плоти, сущий над всем Бог, благословенный во веки. Аминь" (Рим. 9: 2-5).
Источник: Нескучный сад
