Неделю назад, утром в понедельник 12 ноября, в московском трамвае номер восемь, следовавшем по шоссе Энтузиастов, пятеро севших в вагон молодых кавказцев получили предложение заплатить за проезд. Сочтя себя оскорбленными грязным предложением, они напали на пассажиров трамвая. В результате двое пассажиров средних лет получили ножевые раны живота, а третий, более пожилой, – черепно-мозговую травму. После этого молодые горцы скрылись. Их ищут, но без особого успеха. Возможно, и без особого рвения.
Реакция публики попервоначалу была довольно острой. Дошло до того, что примерно в одном духе – причем отнюдь не толерантном и не мультикультуральном – высказались доселе не сообщавшиеся друг с другом ни в еде, ни в питье, ни в молитве В. В. Жириновский и обозреватель "Московского комсомольца" А. В. Минкин. Минкин пошел даже дальше Жириновского, сравнив поведение горцев с поведением оккупантов 70 лет назад. Не всякий националист открытым текстом сопоставляет кавказцев с гитлеровскими захватчиками – других оккупантов в нашей стране в 1942 году не наблюдалось.
Встречная аргументация мультикультуральной стороны была слабой. Президент Федерации мигрантов России М. Амин указал, что человек вообще несовершенен: "На прошлой неделе, например, юрист расстрелял семерых человек, сегодня представители кавказских или африканских национальностей ранили кого-то ножом. Это не межнациональная проблема, это проблема воспитания толерантности друг к другу". Нет уверенности, что вообще можно сопоставлять деяние маньяка-одиночки – рехнуться может каждый – с групповым деянием пяти кавказских юношей. Они одновременно впали в невменяемость? Заклинанием толерантностью все-таки тоже не следует злоупотреблять. Эксперт же правозащитного центра "Сова" опасается "антикавказской истерии, которая может последовать после этого случая" (кто же не опасается? Иная группа джигитов может не только до истерии, но и до погрома дело довести), и полагает: "Носят с собой ножи лишь участники криминальных группировок". Если эксперт "Совы" полагает, что не все кавказцы – разбойники, многие с тем согласятся, не ясно лишь, какие оргвыводы из того следуют.
Между тем оргвыводы не оргвыводы, но просто выводы из трамвайной истории (тем более что она не одна такая, есть и метрополитеновые истории, есть новый столичный брачный обычай езды со стрельбой) в том, что зло отнюдь не стабилизируется на одном и том же уровне, но неуклонно и неумолимо расширяется. И прежде все было не сказать чтобы хорошо, но в условиях стабильности, то есть привычного зла, гораздо лучше проходят соображения типа "мы воронежские, до нас немец не дойдет". А карельская Кондопога – так это же далеко в Карелии, и вообще когда было.
К тому присовокупляется еще и то житейское правило, что обрести приключений всегда возможно, кто ищет, тот всегда найдет. И в так восхваляемое ныне тишайшее советское время прогулка поздним вечером по городскому парку была довольно верным способом получения побоев. И не только в СССР: в 60-е годы собкор ЦТ в Америке В. С. Зорин то ли от неразумия, то ли от журналистского желания лично получить аргументы, свидетельствующие о порочности американского образа жизни, отправился вечером в Центральный парк Нью-Йорка и очень быстро получил искомое, после чего в рубище, избитый, израненный он долго появлялся на экране, рассказывая советским телезрителям, какие нравы царят в Городе желтого дьявола.
То, что аргументы насчет мультикультуральности (и не только ее) легко получить в темное нехорошее время и в местах с неоднозначной репутацией, – несомненно. Но примиряет с действительностью лишь обратный тезис: если сознательно не искать приключений и избегать злачных мест (в принципе не обязательных для посещения), то можно быть более или менее спокойным и не получать аргументов. Казус в трамвае номер восемь не оставляет и этого утешения. Если простые люди, едущие на работу (куда еще ехать в восемь утра?), и тут не могут чувствовать себя в безопасности от переселения народов, не ясно, существует ли вообще сколько-нибудь безопасное место и время.
До сих пор, начиная с 20-х годов и до нашего времени, максимальным риском, подстерегавшим человека в трамвае, мог быть вытащенный кошелек. То есть преступное действие, совершаемое тайно и неприметно. Тут же гораздо более тяжелые преступления совершаются открыто и с полным бесстрашием, возникающим от чувства полной же безнаказанности. Налицо резкое смещение границ безопасности, создающее впечатление, что границы эти скукоживаются как шагреневая кожа.
Такое трамвайное смещение уже однажды было. Ранней весной 1917 г., когда еще и Ленин до Петрограда не доехал, зримой приметой наступившей свободы стали революционные солдаты и матросы, бесплатно ездящие в трамвае. Вагоновожатые, кондукторы и пассажиры понимали, что просить человека с ружьем заплатить за проезд – себе дороже. В 20-е годы порядок вернулся, едущие в трамвае давились, но исправно платили. Жаль только, что возвращение к простейшему порядку на общественном транспорте обошлось – в рамках общего возвращения – довольно дорого.
Трамвайные, свадебные и иные проявления мультикультуральности ставят общество перед дилеммой. Способ активного гражданского действия при бездействии властей называется "сицилийской вечерней". Утомленные поведением пришлых французов, которые, хотя были выходцами с Севера, по степени распущенности не уступали нынешним выходцам с Юга, сицилийцы 30 марта 1282 года возроптали и всех их перерезали. Альтернативой погрому является принцип "Плюнь и поцелуй злодею ручку", т. е. прояви толерантность. Социолог С. А. Белановский, сочиняя последний доклад ЦСР, утверждал, что овладевший народом синдром выученной беспомощности в конечном счете приводит к гибели этого народа как исторической общности, но Белановский вообще мрачен, тогда как новейшие учения должны быть оптимистическими.
Есть еще один вариант, не связанный ни с погромом, ни с гибелью нации. Он заключается всего лишь в том, что власть твердо проводит принцип "Согните им шею под железное ярмо закона". Но мы не предполагаем строить прогнозы в жанре святочного рассказа – хотя, конечно, такой рассказ был бы наилучшим.
Источник: Эксперт
