Андрей Васильев: Если правильно вести экономическую деятельность, тогда она не вступит в противоречие с духовной

Андрей Витальевич Васильев. Родился в 1957 году в Москве. С 1979 года работал журналистом в различных изданиях; с 1988 с некоторыми перерывами – в ИД "Коммерсантъ". В девяностые годы дважды занимал высокие посты на ОРТ. С 1999 года по настоящее время – генеральный директор, шеф-редактор объединенной редакции ЗАО "Коммерсантъ. Издательский Дом". Лауреат премии "Медиа-менеджер России 2004".

Есть ли у "Коммерсанта" какая-то сформулированная позиция относительно того, как нужно освещать религиозную тему?

У нас одинаковая позиция относительно всех тем. Религию нужно освещать в информационном режиме. То есть вопросы веры граждан – это цеховая информация. А есть события, которые интересуют не только верующих. У нас гражданская газета, но очень многие события, происходящие в религиозной сфере, нас интересуют. Вот, например, религиозные праздники, которые празднуются всем обществом и всеми ветвями гражданской власти, – это для нас обязательное для освещения событие.

Другое дело, что у нас есть такой формат, в котором верующие разных конфессий на наших страницах получают поздравления из уст своих авторитетов.

Может ли проповедь присутствовать на страницах светской газеты?

У нас присутствует, ведь такие поздравления – в сущности, маленькие проповеди.

Это не разрушает формат светского издания?

Я не могу сказать, что мы в полтычка приняли такое решение, мы серьезно думали, взвешивали все за и против. Решение принималось несколькими людьми. Двое из них очень религиозные люди, а я был и есть нерелигиозный человек. В результате обсуждения я счел, что это не помешает нашему формату. Когда мы принимали это решение, мои собеседники имели в виду, наверное, что-то глубоко более гуманное, чем я; а я руководствовался тем, что ни у кого нет, а у нас есть. То есть это, конечно, если быть честным, с моей стороны был выпендреж. Но я не жалею, вещь действительно интересная. Причем ее невозможно у нас перенять: если кто-то другой сделает так же, это будет означать, что они слизали у "Коммерсанта". Это наше ноу-хау.

Религия вам интересна как самостоятельный феномен или когда она пересекается с политикой?

Когда она пресекается с гражданской жизнью, с нерелигиозной жизнью. Это часть нашего общества. Есть спорт, есть культура, есть власть, есть бизнес, а есть религия.

Какое место в этом списке вы отдаете религии?

Религия находится не на самых высоких местах в информационных топах, просто потому, что она дает меньше информационных поводов, которые у нас обязательны для публикации.

Когда религия выходит на первую полосу?

Не дай Бог, чтобы она вышла на первую полосу!

Но все же...

Несчастье с каким-нибудь из иерархов... Хотя, помню, несколько лет назад нас поздравил патриарх. Мы дали его письмо, адресованное читателям "Коммерсанта", на первую полосу. Это стало в каком-то смысле сенсацией, потому что прежде не существовало такой формы общения между патриархом и читателями "Коммерсанта". Сам этот message был сенсационным.

Является ли церковь одним из игроков в политике и можно ли говорить, что религиозный фактор оказывает влияние на политическую жизнь?

Я бы сказал наоборот: в политической жизни религиозный фактор используется, а не оказывает влияние. Хоть убейте, я не верю, что руководители нашего государства, которые исправно ходят в церковь по праздникам, действительно верующие люди. Не верю, крокодилы не летают. Сколько лет они возглавляли обкомы, комсомольские организации, служили в КГБ, а теперь на старости лет поверили в Бога?! Теоретически это может быть, но в жизни человека должно произойти какое-то событие, просто так это не бывает. Я работал в свое время в комсомольской прессе: в "Комсомольской правде", "Собеседнике", "Московском комсомольце" – и видел этих комсомольцев: они искренне не любили религиозность. Я и сам писал антирелигиозные тексты. Мне было безразлично: что скажут, то я и писал, – а эти люди были реальные борцы с религией, убежденные. Не может быть, чтобы без какого-то серьезного повода у политической элиты массово произошло сближение с Господом, не верю.

Может ли религиозное действо, обряд быть элементом светского протокола?

Наверное, это нужно. Если ты президент страны, в которой очень много верующих... Если бы я был президентом, я бы постарался этого избежать, но вполне возможно, меня убедило бы мое окружение, что нельзя такие вещи игнорировать.

У религии слишком сложное содержание, большой бекграунд. Не происходит ли выхолащивание религиозной темы, когда она приходит на страницы светской газеты?

Конечно, происходит, как и с любой темой. Ну вот, например, заметка "В странах ВТО придумают спасительную формулу". Любой специалист из ВТО прочтет нашу заметку, и, естественно, она покажется ему очень поверхностной, – а она такая и есть. Это журналистика, она всегда поверхностна.

Однако я общался с довольно влиятельными людьми из Русской православной церкви и понял, что Церковь довольна сотрудничеством с нами, потому что когда мы упрощаем, то делаем это в допустимых пределах. Защита от некомпетентности состоит специализации, и наш автор Паша Коробов, который пишет про Церковь, действительно в этом разбирается. Журналисты должны быть специалистами в своей теме; если я начну писать про религию, то это, наверное, будет глупость.

Нужен ли вам религиозный отдел в газете?

На отдел не хватит информационных поводов. У нас один человек занимается именно этим, еще один совмещает религию с другой темой, и мы не испытываем нехватки кадров, потому что религия – очень узкая тема.

Есть ли у газеты собственная позиция по таким значимым проблемам, как, например, отношения между РПЦ и РПЦЗ или РПЦ и Ватиканом?

По минимуму. Заметки пишут живые люди, и от этого никуда не денешься, но это не в стиле "Коммерсанта", мы никому не оказываем предпочтения. У нас есть принципы: мы стоим на стороне крупного бизнеса, мы умеренно оппозиционная газета, мы должны подвергать анализу и критике любую власть. Так как мы проповедуем принципы здорового космополитизма, то считаем, например, что, диалог между Русской православной церковью и Ватиканом, конечно, должен быть, этого никто не отрицает. Но мы далеки от каких-либо рекомендаций, как должна поступать РПЦ, а как Ватикан.

Совпадает ли освещение религиозной темы в "Коммерсанте" с политикой государства в этом вопросе?

Наверное, не очень совпадает, потому что государство изображает какой-то безумный пиетет, мне даже эстетически это не близко. Мы относимся к церкви как к одному из фигурантов, как к бизнесу, политике, политикам, партиям, крупным фирмам. РПЦ – это крупная корпорация, и мы должны освещать судьбоносные моменты в ее жизнедеятельности.

Патриарх – это политическая фигура?

Он, прежде всего, политическая фигура в рамках религиозного мира. Я не могу сказать, должен ли он быть политической фигурой или нет в светской политике. Есть факт: он фигурант очень крупных, серьезных совещаний у главы государства. Строго говоря, любой крупный руководитель корпорации – политическая фигура (как нам, к сожалению, лишний раз показали в деле ЮКОСа). Понимаете, и я тоже политическая фигура, но Церковь крупнее, чем издательский дом "Коммерсантъ".

Может ли Церковь как крупная корпорация заниматься бизнесом?

Это вопрос рода деятельности... Есть, например рекламные газеты, они печатают рекламу. А если у нас в газете выходит больше 40 % рекламы, нас штрафуют, потому что мы не рекламная газета. Церковь может заниматься бизнесом в тех рамках, которые она для себя допускает. Мне сложно сказать, я не правовед церковный, но мне кажется, что по отношению к здравому смыслу торговать спиртным или табаком не очень хорошо. Однако главное, что они не должны нарушать законы гражданского общества, а они, кстати, с удовольствием это делали. Помню, в конце 1990-х годов мы писали вполне скандальные заметки. Тут достаточно тонкая вещь на самом деле.

У церкви может быть какая-то хозяйственная деятельность. Она была и при советской власти, в зачаточном виде, но была же, всегда была. Монастыри владели землей, которую они сдавали в аренду и т.д. Получается, что я защищаю Церковь... Если правильно вести экономическую деятельность, тогда она не вступит в противоречие с духовной.

Я опять приведу пример из своего бизнеса: у нас в "Коммерсанте" есть идеологическая составляющая, а есть бизнес-составляющая. Бывает, они приходят в противоречие. Иногда, скажем, к нам приходит рекламодатель, который хочет, чтобы мы написали на такую-то тему, а мы не можем, потому что это противоречит интересам читателей. С другой стороны, если мы займем "бизнес-ненавистническую" позицию, то это будет противоречить уже нашему бизнесу. Каждый раз нужно искать какую-то грань.

12 июля 2004 года