Творческий человек в Церкви: призвание к исповедничеству

Духовник многих людей мира искусства протоиерей Владимир ВОЛГИН размышляет об особенностях их подвига в Церкви, о том, как не превратить церковную жизнь в эстетство и о том, нужно ли переводить богослужение на русский язык:

Тонкая оболочка

В советское время люди вне зависимости от профессии – творческой или научной (наука тоже творчество) – скрывали свои взгляды. Я не могу сказать, что во времена СССР много общался с творческими людьми, но те, кого я знал, как правило, не отрицали Бога.

Если для кого-то в Советском Союзе приход в Церковь был жестом протеста, фрондерства официальной идеологии, то, безусловно, такие люди в Церкви не задерживались. Приход ко Христу был глубоким, внутренним, сознательным процессом, который был связан с раскрытием в себе дополнительного пласта жизни. Советское время очень трудно сравнивать с сегодняшним днем.

Вне зависимости от особенностей того времени, в которое он живет, творческий человек, по самой своей природе, тонко чувствует сферы и внешнего, и внутреннего, и надмирного бытия.

Его оболочка, психическая и душевная, более тонкая, а потому способна воспринять импульс от Бога, призвание. Если творческий человек старается стать исполнителем заповедей Божиих под руководством Церкви и опытного духовника, то мы видим, как он меняет свой образ жизни и порой даже принимает монашеский постриг, более и более углубляясь на пути духовной жизни.

Впрочем "тонко чувствующий человек" – неоднозначное определение. Мы помним причту Господа о сеятеле и семени. Многие семена в нас забрасываются, многое мы чувствуем. Но то, как мы реагируем на это, – другое дело. Не все семена приносят одинаковые плоды. Иное в шестьдесят, иное в сто крат...

Многие творческие люди пришли в Церковь, и это не может не радовать, но та же тонкая оболочка способствует появлению в них некоторой неустойчивости и нестабильности в вере.

Через эту оболочку воздействует и заявляет о своем присутствии не только Бог. И духи злобы поднебесной, с которыми по апостолу, мы должны вести брань, проникают через нее, возбуждают укоренившиеся страсти, влекут к тому, чтобы реализовывать их в жизни, не препятствовать им расти в нашей душе, не только пускать корни, но и расцветать в ней пышным цветом.

Существует условное деление на людей практикующих и непрактикующих, Непрактикующие заявляют о своей вере, а практикующие еще и ведут образ жизни верующего человека. Что такое образ жизни верующего человека? Это регулярное посещение храма, воздержание в пище и питии, воздержание в супружеской жизни, особенно углубленное состояние, которое может складываться на основе молитвы, это постоянное утеснение себя и своих страстей. Это большой подвиг – тем более для людей, которые много работают. Тем более, для тех, чья профессия связана с творчеством.

Творчество и исповедничество

Творческий человек может совершать и еще один подвиг: исповедничество. Например, художнику или дизайнеру предложат выполнить заказ, который противоречит христианской нравственности или содержит кощунственные образы. В этом случае нужно стать исповедником и отказаться выполнить такой заказ. Вплоть до увольнения с работы.

Разделения среди интеллигенции нет

Мне кажется, что резкие высказывания о Церкви со стороны творческих людей, которые раздавались в этом году, имеют иную подоплеку, чем собственно критика тех или иных действий Церкви.

Как правило, это мнение людей, которые сами по себе не веруют, относятся к Церкви с предубеждением. Почему? Потому что им мешают заповеди Божии: они обличают их совесть, не дают столь разнуздано вести себя, как они могли бы, не зная о том, что есть нравственный закон, и есть Бог. Скандалы для них – это возможность оправдать свое коснение в грехе.

Большинство нашего общества все же следует нравственному закону жизни, наверное 90% людей понимают, что такое хорошо и что плохо.

И я сам, и многие мои собратья-священники окружены творческими людьми, но ни от кого я не слышал, что есть серьезное разделение среди интеллигенции, противостояние между церковными и нецерковным людьми.

Как не стать церковным эстетом

В советское время я встречал церковных эстетов, которые специально шли в церковь "Всех скорбящих Радосте" на Ордынке послушать, как хорошо известный в Москве хор поет Всенощную Рахманинова или Божественную Литургию Чайковского. Как мне кажется, люди такого склада есть и будут, но все-таки доминанта среди прихожан – люди верующие, а не просто эстетствующие. Можно посетить один и тот же концерт два-три раза, а в четвертый уже подумаешь, идти ли. Вопрос не в том, крутятся ли красивые мелодии в моей голове, а отзывается ли богослужение в моем сердце.

Переводить ли богослужение на русский

Если мы почитаем претензии к Церкви, то порой звучат предложения перевести богослужение на более привычный русский язык.

Тексты на церковнославянском языке действительно многие не понимают. Во-первых это связано с чтением и пением хора в конкретном храме, насколько ясно хор поет слова. Во-вторых, церковнославянский язык действительно сложнее русского литературного и тем более разговорного. В нем сложная грамматика: двойной деепричастный оборот... Да и многие слова являются непонятными даже для воцерковленного человека.

Предположим, перевод богослужения на русский язык осуществится. Но ведь никуда не исчезнет специфика чтения во время богослужения, монотонность произнесения слов! Я присутствовал в одной-двух церквях, где читалось Евангелие или Апостол на русском языке. Они так же не воспринимается большинством людей, как и на церковнославянском языке.

В Церкви большинство разумных людей, начиная с Патриарха, Священного Синода и епископата, придерживаются мнения, что нельзя осуществить перевод на русский язык церковнославянских текстов.