89 лет назад умер один из создателей советского государства, вскоре после прихода к власти развязавший жестокие гонения на Церковь. Чтение воспоминаний о Владимире Ульянове и его статей дает возможность изучать новейшую историю из первых рук и позволяет самому создать портрет человека, изменившего судьбы мира. При создании такого образа невозможно обойти тему веры и отношения к Богу.
Своя вера
На первый взгляд, отношение Ленина к вере и Церкви не требует никакого изучения. Достаточно процитировать знаменитые строки из письма Владимира Ульянова к Горькому, написанные в 1913 году: Богоискательство отличается от богостроительства или богосозидательства или боготворчества и т. п. ничуть не больше, чем желтый черт отличается от черта синего. Говорить о богоискательстве не для того, чтобы высказаться против всяких чертей и богов, против всякого идейного труположства (всякий боженька есть труположство – будь это самый чистенький, идеальный, не искомый, а построяемый боженька, все равно), – а для предпочтения синего черта желтому, это во сто раз хуже, чем не говорить совсем. После таких слов отпадает всякая охота читать ленинские тексты на тему религии. Однако дело обстоит далеко не так просто, как кажется.
Начнем с того, что Ленин, как и Троцкий или Крупская, были людьми религиозными, верующими. Другое дело, что объектом для поклонения служила не традиционная религия, а идея "перманентной революции" для Троцкого, просвещения и помощь рабочим и крестьянам для Крупской, или вера в себя самого, как в человека, способного изменить ход истории для Ленина.
Отношение к Володе Ульянову как к человеку исключительных способностей сформировалось еще во время его отрочества. В отредактированных в угоду линии партии воспоминаниях его жены и родных перед читателем предстает сверхчеловек. Он способен в кратчайшие сроки выучить латинский язык и помочь старшей сестре Анне поступить на Высшие женские курсы. С юности Ленин обладает феноменальной работоспособностью, способен подчинять и вести за собой окружающих. Иногда стремление показать гениальность основателя советского государства приобретает комические и одновременно грустные формы: обладавшая очень хорошим стилем, наблюдательностью и чувством слова Надежда Крупская, в своих воспоминаниях постоянно называет Ленина "Владимир Ильич" или "Ильич". Это особенно режет слух в первой части воспоминаний. Надежда Константиновна приехала к Ленину в ссылку в Шушенское, они повенчались. Поверить в то, что жена всегда называла мужа "Владимиром Ильичом", может лишь очень наивный читатель.
Впрочем, сохранились и другие воспоминания о Владимире Ульянове. Соратник Ильича Николай Валентинов характеризует его как человека, никогда не испытывавшего нужду, необычайно тщеславного, что в частности проявлялось в его подходе к изданию собственных статей и книг, и истово верящего в свою исключительность: "Вера в свою избранность и предназначенность вошла в него с давних пор и по своей психологической сути она подобна вере, что жгла душу Магомета, когда тот гнал арабов на завоевание мира. При всем своем грубом материализме и воинствующем атеизме – Ленин все-таки своеобразный религиозный тип. На поддержку себя он смотрел, как на поддержку революции, а при таком понимании – цель оправдывала все средства".
Тот же Валентинов, анализируя письма Ленина к родным, показывает, что мать, сестры, брат считали своим долгом помогать "Володе", избавлять его от забот, бытовых нужд и излишних скитаний. Владимир Ульянов очень любил мать и сестер, но при этом считал себя вправе не говорить им о своем реальном финансовом состоянии. Всю свою жизнь до 1917 года, по свидетельству Горького, лидер большевиков умел с помощью "хитрецы" получать щедрое финансирование из самых разных источников. Собирая деньги на революционную деятельность, он вел себя как отличный религиозный проповедник, пугая своих последователей немедленным крахом всех начинаний, если они не найдут для него денег. Ленин не был транжирой, не стремился к роскоши, но считал необходимым обеспечить для себя тот уровень комфорта, в котором он мог работать. Основатель советского государства впоследствии сам признавался, что никогда особенно не нуждался и, за небольшим исключением, специально не заботился о добывании куска хлеба. Владимир Ульянов не испытывал от этого никаких угрызений совести. Считая, что его жизнь важна для революции, он следил за своим здоровьем и бытовыми условиями. Точно так же он поступал и в отношении своих товарищей – уговаривал их лечиться, иногда давал денег. Это не было проявлением дружеских чувств, о чем говорили и Троцкий, и Валентинов и другие соратники. Прагматик до мозга костей, фанатик дела, Ильич оценивал себя и людей как "казенное имущество" (это его собственные слова, не раз употребляемые в письмах), ценное для партии, и не обращал внимания на моральные качества своих соратников, если они не вредили интересам дела. Вот что пишет об этом Николай Валентинов: "По словам Кржижановского, он с полнейшим равнодушием относился к указанию, что "то или иное лицо грешит по части личной добродетели, нарушая ту или иную заповедь праотца Моисея". Ленин в таких случаях – я это слышал от него – говорил: "Это меня не касается, это Privatsache (факт частной жизни – Н.С.)", или "на это я смотрю сквозь пальцы".
Принцип политической целесообразности
Будучи абсолютным сторонником тезиса о том, что цель оправдывает средства, Владимир Ульянов смотрел на религию и Церковь с точки зрения целесообразности, доходящий до цинизма.
Ленинские антирелигиозные статьи, в отличие от текстов Маркса или Энгельса, не содержат критики Библии, поиска противоречий в Евангелиях или отсылкам к средневековым жестокостям инквизиции. Все эти темы для него – "борьба желтого черта с синим". Единственная вещь, интересующая его в Церкви и религии, это их влияние на социальную, экономическую и политическую жизнь.
Православная Церковь для Ленина – контрреволюционная и черносотенная организация совсем не потому, что она призывает идти за Христом. Ильич a priori полагает, что любая религия есть притворство, вековой обман трудящихся. Отношение основателя советского государства к вере, помимо уже упомянутого письма к Горькому, лучше всего выражает небольшая цитата из статьи "Три источника и три составных части марксизма": "Люди всегда были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике, пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями разыскивать интересы тех или иных классов".
Принцип "Кому выгодно" был ведущим для оценки большинства событий или явлений для Владимира Ульянова, с этими критериями он подходит и к Церкви. В политических интересах Ленин будет говорить о притеснениях сектантов в Российской империи, о равноправии всех религий, будет называть Церковь опорой царского режима. Еще в 1905 году в работе "Социализм и религия" он однозначно скажет, что религия и коммунизм несовместимы: "По отношению к партии социалистического пролетариата религия не есть частное дело. Партия наша есть союз сознательных, передовых борцов за освобождение рабочего класса. Такой союз не может и не должен безразлично относиться к бессознательности, темноте или мракобесничеству в виде религиозных верований".
Иными словами, Ленин не оставляет за религией права даже на частную жизнь, хотя в других своих текстах он называет верования своим любимым словом Privatsache. По мысли Ильича, у члена партии, а затем и у жителя страны победившего социализма не может быть частной религиозной жизни, и эту идею он будет настойчиво претворять в жизнь уже после своего прихода к власти в России.
Источник: Нескучный сад
