Антиклерикализм от Vogue? Не слишком ли много чести?

В последнее время в интернете и в СМИ интерес к Православной Церкви зашкаливает. Однако в основном дискуссии и публикации носят негативный характер. Это дает основание некоторым журналистам и экспертам провозглашать эру "нового антиклерикализма". Насколько этот термин подходит к описанию текущей церковно-общественной ситуации? Каковы проявления антиклерикализма? Может ли кризис оказать благотворное влияние на развитие церковного сообщества? Об этом "Правмир" расспросил экспертов. Об этом рассуждает Елена Жосул.

Когда гламурная профурсетка вдруг отрывается от естественной для нее темы "кто с кем и почем" и с удивительным азартом, словно при игре в боулинг, начинает разоблачать в своем блоге "поповскую кровожадность",

когда отставной политтехнолог отчаянно постит в своем блоге собственноручно спаянные коллажи, призванные "какбэ" проиллюстрировать звериный оскал "поповской кровожадности",

когда новоявленный политтехнолог с числом "фолловеров" под десять тысяч скабрезничает в адрес духовенства, коллекционируя "лайки",

когда модный редактор с глубокими вздохами пытается научить священноначалие евангельским заповедям в своем блоге на сайте позерского журнала, –

это все что – антиклерикализм, персональное бесстыдство, сплин, малограмотность? Всеобщее сезонное гормональное обострение? Попытка выдумать новый тренд, тэг, фэйк – "контрчарч"?

Усматривать ли в этом тенденцию? Или просто – концентрированную блажь узкой части интернет-тусовки, степень осведомленности которой об окружающей реальности ограничивается даже не Садовым кольцом, а магазинами Столешникова переулка? Которая охоча до перформансов, и на этот раз предметом для ее массовой бузни оказывается Церковь, невольно втянутая в информационную игру смыслов, перепостов, обидных заголовков и истерических дискуссий в социальных сетях?

Надоело втыкать шпильки от Prada в глаза ОМОНовцам на Болотной площади – и завсегдатаи "Vogue Cafe" перемещаются на соседний участок, к бывшему бассейну "Москва", где радостно сходятся в арт-акции в поддержку "скандальной панк-группы", как принято сейчас аккуратно писать в текстах для процерковных сайтов.

Вопросы о том, а не антиклерикализм ли часом все это безобразие, в основном возникают сейчас именно на волне этого нервического информационного шума, растянувшегося на протяжении последних полутора месяцев по всем социальным сетям. Заведенная недавними политическими событиями публика ищет новые поводы для выброса "энергии митингов и площадей" – и тут натыкается на такой удобный предмет для оттаптывания, как "РПЦ" – и тут же вздымает мутную пену в блогах – и вирусная реакция работает.

В результате ни в чем не повинный интернет-пользователь, листающий свою обычно безобидную френд-ленту, утверждается в мысли, что антицерковные настроения в обществе, ой, растут, ой, на дрожжах.

В КАКОМ обществе? В том обществе, почти половина которого (46% – данные Левада-центра) согласна с серьезным тюремным сроком для балбесок-феминисток в цветных масках с прорезями? Или же скажем иначе – в том обществе, почти половина которого считает пляску на амвоне мероприятием кощунственным и оскорбительным, заслуживающим такого строгого наказания? Не просто – наказания в виде штрафа, а такого наказания?

Мы вообще представляем себе масштаб этой цифры именно в данном контексте – 46%? С какого боку к подобным данным социологических опросов пришивается термин "антиклерикализм"?

Диссонанс между Москвой и неМосквой, внутриМКАДьем и всей прочей Россией в последнее время, как видится, особенно трагически усугубляется. И всплывание в повестке дня такого термина, как антиклерикализм, и попытка анализа его реальных или мифических оснований в масштабах тех общественных проблем, которыми по-настоящему болеет страна, – тому подтверждение.

Населению в большинстве своем не интересна и не близка критика Церкви, которой живет некая часть аудитории московского фейсбука. Традиционное доверие людей к институту Церкви не пошатнется оттого, что Патриарх лично не пришел с горячими блинами в СИЗО на Петровке – кормить и милостиво прощать новоиспеченных "узниц совести".

Да, генеральным инкубатором идей, а затем и идеологий была и остается Москва – политическая, деловая, художественная, церковная. Все более ощутимая часть интеллектуальной Москвы пасется сегодня на том же фейсбуке, и именно здесь сегодня возникают зачатки в том числе и будущих церковно-общественных дискуссий.

Но возникают ли даже просто в этом сегменте антиклерикальные настроения достаточной глубины, силы и обоснованности, чтобы вызывать настороженность? Порождать опасения в том, что думающие – творчески деятельные, вырабатывающие и принимающие значимые решения, качественно пишущие, граждански самостоятельные люди, а не просто истероиды с айпадами из "Сохо" – начинают сегодня отворачиваться от Церкви, не оправдавшей их светлых идеалов и хрустальных мечт?

Да ну. Покажите заслуживающие внимания примеры, что ли...

Между тем, во всей этой истерической возне, в клочьях пены, гоняемых весенними ветрами по социальным сетям, можно обнаружить и пользу – для Церкви. Хамские попытки "обнажить подноготную" церковной жизни, изобличить, "напомнить" попам про истинную суть христианства – в конечном счете выявили для нас же самих массу собственных, внутренних проблем и недоработок в том, что касается взаимодействия с пресловутым медийным пространством.

Реагируем мы часто вяло, и либо в полный разнобой, либо просто "не туда". Тормозим. Говорим по традиции "для себя", в свою, привычную аудиторию, а не "для них" – тех, кто в первую очередь нуждается в пояснении. Не умеем соединять твердость в защите своей веры с терпеливым вниманием и любовью к непонимающим. К тем, конечно, кто действительно озабочен проблемами Церкви, а не к тем, чьи высказывания о Церкви брезгливо цитировать.

Весь этот утомительный дискуссионный медиакошмар последнего времени следовало бы воспринимать как хороший урок. Каждому сделать серию личных оргвыводов на предмет того, "как мне дальше общаться с этим миром, чтобы этот мир четче меня слышал" (не сделаем – будем дальше биты). И наконец, дождаться, пока уляжется волна агрессивных секуляристских кампаний, – и начать осторожно и бережно говорить о действительных проблемах внутрицерковной жизни.